Писательница Инесса Давыдова

Дорогие читатели, в августовском номере журнала "Подвиг" выходит отредактированная версия детективного романа "И расставил Паук свои сети".

Напоминаю, что из-за своего формата издательство предложило другое название и печатает роман в сокращенном варианте.

 

 

 

Ознакомительный отрывок:

"...Рано утром тишину нарушил настойчивый телефонный звонок. Нащупав рукой трубку, Герман разлепил пересохшие губы и хрипло выдавил:

 – Слушаю...

 – Герман Всеволодович? – услышал он вышколенный женский голос.

 – Да.

 – Извините за беспокойство, это дежурный администратор. К вам поднимается следователь Терентьев. Говорит, по срочному делу.

 – Угу...

 – И еще... – тише добавила девушка.

 – Да?

 – Вы вчера вечером подписали чек в баре как Александр Высоцкий, а номер зарегистрирован на Германа Патрикеева...

 Герман не помнил, как спускался в бар. Видимо, подарочной бутылки ему показалось мало, и он продолжил панихиду в баре. Он судорожно пытался вспомнить, с кем общался и что говорил. Мелькал образ черноокой брюнетки с красной помадой на губах, но в номер он точно вернулся один.

 – Выпишите новый чек. Буду уходить, подпишу.

 Положив трубку, Герман посидел на кровати еще с минуту, уговаривая непослушное после свидания с алкоголем тело подняться. Когда в коридоре послышались шаги, он встал, подошел к двери, открыл ее настежь и, ни слова не говоря, поплелся в ванную комнату.

 Терентьев удивленно посмотрел на нового коллегу, огляделся по сторонам, вошел в номер.

 – И тебе привет, – в недоумении произнес следователь.

 Запашок в номере напомнил майору сортировку мусоросжигательного завода. Он открыл окно и впустил свежесть весеннего утра. Окинул комнату взглядом и остановился на двух пустых бутылках из-под виски, лежавших на полу у кровати, рядом с которыми соседствовали стакан и полная окурков пепельница. Майор расположился в кресле, и по телефону заказал в номер два крепких кофе, сэндвичи с сыром и ветчиной.

 Из ванной доносились приглушенные вскрики, ругательства, и по лицу Терентьева расползлась ухмылка. Перед тем как ехать в отель, майор просмотрел дело Патрикеева, из которого он узнал, что полковник получил тяжелые ранения и последние три года проходил длительный курс реабилитации. Пустые бутылки красноречиво говорили ему о том, каким в реальности лекарством лечился бывший командир разведывательной группы.

 Герман вышел из ванны и Терентьев поразился случившейся переменой – чисто выбрит, в белой рубашке и новеньких джинсах, он ничем не напоминал того похмельного дядьку, что только что открыл ему дверь. Кофе и горячие сэндвичи уже стояли на журнальном столике.

 – Я заказал завтрак. Черт его знает, когда еще удастся сегодня поесть, – попытался завязать разговор майор.

 – Угу, – буркнул Герман и залпом выпил обжигающий кофе, после чего впервые посмотрел на следователя.

 – Терентьев, – представился майор. – Можно просто Михаил.

 – Герман, – сухо произнес хозяин номера.

Он перехватил осуждающий взгляд Михаила в сторону пустых бутылок, из чего сделал вывод, что майор пьет в меру, но наблюдаются все признаки никотиновой зависимости. Костюм носит из-за рабочего дресс-кода, хотя  чувствует себя в нем неуютно и за все годы работы следователем так к нему и не привык. Плохо выглаженная одежда и бледная бороздка, оставшаяся на правом безымянном пальце, рассказали, что майор разведен. Красные глаза красноречиво говорили о бессоннице, а значит, у них есть что-то общее.

 – Ну, с сэндвичами покончили, – Герман с легким сожалением посмотрел на опустевшую тарелку, – давай, к делу. Ты на колесах?

 – Да.

 Негромко переговариваясь, они направились к стоянке отеля, где майор подошел к старенькому «опелю астра» серебристого цвета, открыл дверь и спросил:

 – Каков план на сегодня?

 – Начнем с места происшествия. Изучим протокол вскрытия. Потом поговорим с теми, кто видел полковника в последние сутки до убийства; встретимся с адвокатом, который защищает маньяка, и хотелось бы переговорить с вдовой полковника. Как думаешь, за сегодня успеем?

 Майор кивнул и вдруг неожиданно улыбнулся.

 – Что? – спросил Герман.

 – Да так... адвокатшу вспомнил, – ухмыляясь, ответил Терентьев и, пристегнув ремень безопасности, нажал на газ, – значит, едем на Малый Кисельный переулок.

 – Ушлая, что ли?

 – Нет, молодая и юморная.

 – Как же она справляется с таким сложным делом? – удивился Герман, закуривая сигарету.

 – Да вроде, нормально справляется.

 Герман задумчиво поскреб подбородок и повернулся к напарнику:

 – Расскажи про полковника. Сколько лет вы вместе работали?

 – Лет десять, не меньше.

 – Он был способен на… спонтанные поступки?

 – Если ты имеешь в виду, способен ли он был покончить с собой, то от факта никуда не деться – он застрелился.

 – Но ты в этом сомневаешься, так?

 – Если честно, – Терентьев повернулся к Герману и взглянул прямо в глаза, – да. До сих пор не могу в это поверить. Он был уважаемым всеми профи высокого класса. Мог помочь, и не только по работе. Отличный семьянин. Жена привела его недавно в церковь, познакомила с батюшкой. Примерно месяц назад он впервые исповедался и сразу бросил курить. После этого стал читать много религиозной литературы.

 – То есть он стал меняться?

 – В лучшую сторону, – уточнил майор.

 – Ясно. Факт самоубийства неоспорим?

 Терентьев тяжело вздохнул и нехотя ответил:

 – Эксперты подтвердили…

 – И ничего необычного?

 – Выстрел произведен с близкого расстояния, на руке следы от пороха, на пистолете только его отпечатки.

 – Что говорят свидетели? Никого не видели рядом с машиной?

 Майор покачал головой и нервозно забарабанил пальцами по рулю. Как же ему хотелось зацепиться хоть за самую малость, но... увы...

 – На стоянке было два человека, сотрудник Управления Долгин и новенькая из бухгалтерии. Она шла от своей машины в сторону здания. Когда Долгин вышел покурить, полковник уже сидел в машине.

 – То есть, никто не видел, как он садился в машину?

 – Нет.

 – А этот Долгин не обратил внимания на то, что полковник делал до выстрела?

 – Он – нет, но бухгалтер сказала, что полковник говорил по телефону.

 – Установили, с кем говорил?

 – Да... с матерью...

 – О чем они говорили? Выяснили?

 – Нет. У нее случился инсульт, и сейчас она… в коме.

 Герман присвистнул.

 «Опель» Терентьева заехал на служебную стоянку Следственного управления, майор заглушил мотор.

 – Где это произошло? – спросил Герман, выходя из машины.

 – Второй ряд справа, – ответил Терентьев. – Черт! До сих пор его лицо перед глазами!

 Герман огляделся вокруг, показал на окна первого этажа и подметил:

 – Хороший обзор.

 – Я опросил всех сотрудников – на момент совершения выстрела к окнам никто не подходил.

 – Ну, это как всегда, – понимающе кивнул его новоиспеченный напарник, входя в Управление...".