Отрывок из романа "Позывной "Черная смерть"
-
Просмотров: 2527
17 апреля 2012 года. Руанда. Кигали
Насыщенный цветочным и эвкалиптовым ароматом воздух вызывал чувство восторга и расслабляющей неги. Холмистый терракотовый ландшафт столицы имел изогнутую форму, отчего Кигали невозможно было увидеть сразу целиком — всегда показывалась только лишь какая-то ее часть. Улицы, именующиеся на английский манер авеню и стритами, петляли вдоль склонов. На дорогах между машинами проворно сновали соревнующиеся между собой в виртуозности мотоциклисты — местное такси, называемое в народе «бода-бода».
К полудню небо очистилось от тяжелых туч, грозовой фронт устремился к восточной провинции. Джип военного образца ехал по оживленным улицам, оставляя позади центр города и отель «Сирена». Бирк разместился на переднем пассажирском сиденье и смотрел на мелькающие за окном типичные для Руанды одноэтажные дома. На заднем сиденье расположились Сото и генерал Даммер, заснувший после продолжительной ночной беседы.
— Зачем вы взяли его с собой? — пробурчал недовольно помощник.
— Вчера он признался, что один раз призраки чуть не победили, а это значит, что он хотел покончить с собой, но ему помешали.
Сото отвернулся и поджал губы. В Москве ему приходилось терпеть Митяеву, здесь — Даммера.
— Во время геноцида здесь был последний блокпост, — прервал их перепалку генерал и указал на мост за окном. — Возле него убили Мбайе Диань.
— Кто такой? — оживился Бирк.
— Капитан из Сенегала. Был невооруженным наблюдателем ООН. Спас многих тутси. Огромного роста, ходил всегда в темных очках и мог уговорить кого угодно. У него была белоснежная обаятельная улыбка. Мбайе был смелый и рисковый.
Генерал вынул из кармана фото и показал Бирку. На фотографии был запечатлен чернокожий высокий улыбчивый мужчина в полевой форме, солнцезащитных очках и голубом берете. Бирк вернул пожелтевший снимок.
— С самого начала капитан проигнорировал приказ о невмешательстве и спас детей премьер-министра мадам Агаты, укрыв их в туалете. Затем создал инициативную группу и занял отель «Милл Коллинз» в центре Кигали, там находилось одно из убежищ для беженцев. В отеле постоянно появлялись группы тутси, а затем так же внезапно исчезали. Никто не видел, как он их переправлял, но все это знали, — посмотрев с тоской на удаляющийся мост, словно в последний раз, генерал продолжил свой монолог: — В конце мая 1994 года он вывез большую группу тутси в безопасную часть города. Через несколько дней Мбайе возвращался из отеля в штаб ООН. Его машину остановили здесь, у последнего блок-поста, и выстрелили из миномета. Мбайе мгновенно погиб.
Генерал вынул из кармана пиджака фляжку и сделал несколько глотков рома. Сморщился, будто выпил отраву, затем с горечью добавил:
— Помню, как все вокруг кричали, искали мешок для тела, а мешка не было. Не осталось больше мешков для трупов... совсем... Кто-то из моих людей сказал: «Этот парень отдал все, что мог: свою жизнь, а у нас нет для него даже мешка. Ничего, чтобы хоть как-то выразить уважение героическому капитану». Никто не знает, сколько жизней спас простой сенегальский парень Мбайе Диань. Может, тысячу, может, две, — прислонившись лицом к окну, генерал закрыл глаза и тихо добавил: — Не было ему равных.
Когда он снова заснул, Бирк вполголоса произнес:
— Генерал принижает свои заслуги. Он тоже многих спас.
— Отлично! — съязвил Сото. — Все герои. Но это ни на йоту не приближает нас к убийце.
†††
В сопровождении охранника Громов и Митяева вошли в лифт и поднялись на восьмой этаж офисного здания в центре столицы. Охранник открыл единственную в этом крыле дверь. Перед ними предстал пустой просторный офис без перегородок площадью примерно в триста квадратов с типовой отделкой: подвесной ячеистый потолок из ПВХ, встроенные светильники дневного света, белые крашеные стены, на полу — ковролин.
— Значит, договор аренды вы не стали с ними подписывать? — уточнил у охранника Громов.
— Представитель арендатора сразу заявил, что помещение им не подходит, но нужно где-то перекантоваться. Он внес предоплату за месяц, просидел до прошлой недели и съехал, — взглянув на полиэтиленовые мешки, охранник добавил: — Как видите, даже мусор не убрал.
— Вы не возражаете, если мы здесь осмотримся? — Кира прошла вдоль окон.
— Мне велено оказать вам содействие, — уныло отозвался охранник.
— Сколько было человек в офисе?
— Напарник видел только одного.
— Это тот же человек, что вел переговоры об аренде? — уточнил Громов.
— Скорее всего.
— Он пользовался Интернетом? — Кира осмотрела стены и ячеистый потолок на предмет камер.
— Не нашим... мы предоставили только помещение и телефонный номер. Здесь стояли компьютер и принтер, — охранник показал на единственный стол.
— Он приходил каждый день? — Громов встал перед окном и взглянул вниз, на Садовое кольцо.
— Не знаю.
— Ему выдавался постоянный пропуск?
— Надо уточнить, — замешкался охранник.
— Ничего подозрительного вы здесь не заметили?
— Нет. Все было тихо.
— А что вы вообще помните о человеке, который здесь работал?
— Я с ним не общался, был в отпуске.
— Вы в курсе, как проходила процедура выбора помещения? — Кира встала перед охранником и сложила руки на груди.
Охранник скривился и тяжело вздохнул, его явно утомил этот разговор.
— Напарник сказал, что провел арендатора по этажам, где пустовали офисы. Он был очень разборчив, постоянно к чему-то придирался. Потом остановился на этом помещении, и они прошли в бухгалтерию.
— Седьмой этаж он посещал?
— Да. Там было два свободных помещения. Он их осмотрел, даже в соседнее заглянул, чтобы иметь представление, как обставить мебелью офис.
Кира и Вадим переглянулись. Тот, кто арендовал этот офис, заходил в консалтинговую фирму Богатырева.
— Нам нужны копии всех документов, которые он вам предоставил, и распечатка телефонных звонков, — потребовал Громов.
Охранник почесал затылок, кивнул и поплелся к лифту.
Громов закрыл за ним дверь и подошел к мусорным пакетам. Надел одноразовые перчатки и один за другим стал раскрывать мешки. Рой мошкары вырвался наружу. По офису быстро распространился кислый и прогорклый запах. Осмотр пакетов никаких зацепок не дал.
Внимание Киры привлек ковролин в центре помещения. Под столом был вырезан квадрат размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров. Она приподняла кусок ковролина и подозвала коллегу. Вместе они подняли крышку ревизионного люка и увидели трассу, на дне которой были проложены силовой кабель и провода. Кира показала коллеге на небольшое отверстие в полу.
— Похоже, Богатырева не только слушали, но и видели. Это могла быть микрокамера с оптоволоконным кабелем. Он на седьмой этаж не просто так заходил, хотел понять, где кабинет Богатырева, чтобы потом за ним следить.
Через полчаса охранник вернулся и протянул Громову копии документов.
— Это все, что удалось собрать. За аренду платили наличными. Вот квитанция приходного ордера. Пропуск не выдавали. В запросе фирма указала паспортные данные только одного человека. Он проходил через охрану по письму с резолюцией директора.
— А разве так можно? — удивилась Кира.
— На этот раз сделали исключение, так как он не скрывал, что помещение не отвечает запросам фирмы, и в любой момент мог съехать.
— Вас не насторожило такое поведение?
— Нет. Он вел себя тихо, никаких эксцессов не было.
— А то, что он вам просверлил межэтажное перекрытие, вы знали?
Охранник оторопело уставился на отверстие на дне технического люка и пожал плечами.
— В первый раз вижу. Да, может, это и не он вовсе. До него тут десятки арендаторов были.
Громов пролистал документы в папке и, показывая на письмо с резолюцией, спросил:
— А копия паспорта у вас есть?
— Нет, — помотал головой охранник, — если у вас все, я бы хотел вернуться на свой пост. У нас людей не хватает.
— Нам нужен ваш напарник. Необходимо составить фоторобот арендатора.
— Он сейчас в отпуске... в Египте... вернется только через две недели.
†††
Уже темнело, когда джип подъехал к церкви в Ньянза. Это было здание из красного кирпича с ланцетовидными окнами. Над главным входом висела белая гипсовая скульптура Христа. От шоссе к церкви вела дорожка, усыпанная гравием. У фронтальной стены, словно монумент, стояла одинокая женская фигура.
— Это Валентина, — поспешил пояснить Сото. — Ее семью убили в этой церкви. По словам очевидцев, трое белых наемников из «отряда убийц» участвовали в расправе.
Валентина вышла на свет фар. Расмус увидел, что на одной руке у нее нет пальцев. Лицо женщины было залито слезами. Водитель по имени Жак подошел к ней и поздоровался на местном диалекте. Женщина вытерла слезы и начала что-то оживленно говорить, водитель перевел:
— Она сказала, что не войдет в церковь.
— Да, мы понимаем, — участливо произнес Бирк.
— Здесь больше никто не молится. Решили сделать мемориал, — объяснил Жак и первым вошел в церковь. — Я был среди тех, кто расчищал это место. Перед входом лежали несколько обглоданных собаками трупов. Всюду валялись части тел. Собаки растащили их в радиусе километра. Здесь все заросло травой, я шел и понимал, что буквально иду по человеческим останкам. Во внутреннем дворе тела были свалены в кучу высотой в два метра.
Все, кроме Валентины, вооружившись фонариками, вошли в церковь и стали осматривать мрачное помещение. Через узкие окна внутрь проникал лунный свет и отбрасывал на каменном полу вытянутые дорожки. По обе стороны от центрального прохода расставлены деревянные скамьи, на которых виднелись темные пятна. В лунную ночь они казались черными.
— Здесь было жутко и страшно, отовсюду раздавались стоны, как будто они все еще были живы. Потом мне объяснили, что это крысы. Никогда раньше не слышал, чтобы крысы издавали такие звуки.
Группа обошла всю территорию храма. Жак подробно рассказал, где и сколько тел были найдены. Когда вышли на улицу, Валентина стояла у входа. Вид у нее был отстраненный, взгляд беспорядочно блуждал по разным уголкам церковных построек. Оценив ее состояние, Бирк попросил генерала налить ей рома из его фляжки. После нескольких глотков она пришла в себя и начала рассказывать о том, что здесь случилось восемнадцать лет назад. Водитель переводил, а иногда сам уточнял какие-то детали.
— Я умерла здесь со своей семьей, — произнесла она хриплым голосом, губы ее дрожали, руки она сцепила за спиной, чтобы не привлекать внимание незнакомцев к своему увечью. — Это случилось 15 апреля 1994 года. Тогда мне было двенадцать лет. Мы увидели по ту сторону долины горящие здания. Наспех похватав самое ценное, люди выбегали из домов и спасались бегством. Кругом был хаос, плач, крики. Я с родителями пришла в эту церковь. Здесь было около пяти тысяч человек.
Бирк еще раз бросил взгляд на здание церкви и подумал: «Как могли поместиться здесь столько людей?».
— Родители считали это безопасным местом, ведь никто не стал бы убивать в Божьем доме.
Валентина смахнула накатившуюся слезу и перевела дыхание.
— Когда вошли солдаты, мать прикрыла меня собой. Потом вошел губернатор и сказал, что все будут убиты. Нас назвали тараканами, сказали, что мы недостойны жизни. Они стали рубить всех мачете. Я спряталась под трупами. Меня не убили, потому что я была вся залита кровью. Пролежала, не шевелясь, несколько часов. От страха теряла сознание, а когда приходила в себя, снова видела рядом разрубленные тела.
— Среди солдат были белые? — нетерпеливо уточнил Сото.
Получив ответ, Жак перевел:
— Да. Она видела троих.
Валентина продолжила свой рассказ:
— Один из них толкнул меня, чтобы определить, жива я или нет. Затем они ушли. Я долго лежала среди мертвецов. Там были и мои родители. Ночью пришли собаки объедать трупы. Одна из них пожирала кого-то рядом со мной. Я слышала ее чавканье над своим ухом. Когда она добралась до моих пальцев, перед церковью все еще были слышны голоса, поэтому я терпела укусы ее острых зубов, а когда все стихло, то схватила ее и сильно дернула. Она заскулила и убежала. Рану обработать было нечем. Пальцы гнили. Началась гангрена.
— Сколько дней она здесь была? — спросил потрясенный генерал.
— Я просидела в алтарной комнате двадцать три дня. Там было немного продуктов и вода. Но через две недели все закончилось. Смерть не так страшна, как голод...
Бирк взглянул ей в глаза и понял, каков был дальнейший ход событий. Он с такой силой сжал челюсти, что почувствовал, как крошится коренной зуб.
— Она может описать тех белых людей? — не отступал от линии расследования Сото.
Женщина покачала головой.
— Они убивали?
— Да, — перевел Жак слова Валентины, — они учили, как правильно это нужно делать. Один сидел в военной машине и курил. Он был старшим, привез губернатора и наблюдал за происходящим со стороны. Он даже не входил в церковь. Все время оставался рядом с джипом. Только один раз, когда мужчина из племени чудом прорвался через строй стрелков и выбежал из церкви, он достал пистолет и выстрелил тому в спину.
— Губернатор приехал в машине этого белого? — спросил Сото.
Валентина кивнула.
— Кто этот губернатор? — спросил Бирк у водителя.
— Он расстрелян в 1995 году после суда.
— А у него есть семья? — поинтересовался Сото.
— Да. Жена и дети. Они бежали в Заир.
Бирк много лет назад бросил курить, но сейчас ему просто необходима была сигарета. Он попросил закурить у водителя и отошел на несколько минут к церковным постройкам. Теперь здесь было все ухожено, подстриженный газон, вдоль стены разноцветным ковром пестрели цветы. Бирк поднял глаза на статую Христа и подумал, что устроить здесь мемориал было хорошей идеей. Кто придет молиться в церковь, в которой убили пять тысяч страждущих и перепуганных людей?
Когда он вернулся к остальным, водитель перевел последние слова Валентины:
— Это священник позвонил губернатору и сказал, что у него в церкви собрались люди. Так они узнали, что мы здесь. Об этом сказала женщина, которая забирала меня в Красный Крест. Говорят, что ему дали приказ из Ватикана сотрудничать с местными властями и не идти на контакт с повстанцами, но доказать мы это не смогли.
Мужчины поблагодарили Валентину за содействие и попрощались. Джип помчался на запад страны. Все молчали. Рассказ свидетельницы никого не оставил равнодушным. Даже Сото казался мрачнее тучи.
— Вам нужно поговорить с моим дядей, — Жак бросил быстрый взгляд на Бирка. — Он был в Кибу. Там, на стадионе «Гатваро», были убиты более пятнадцати тысяч тутси. Когда войска повстанцев взяли Кигали, его арестовали и судили, но потом он раскаялся, и смертную казнь заменили тюремным сроком. Недавно его выпустили. Он живет в доме моей матери.
— Много было таких раскаявшихся? — с горечью спросил генерал.
— Много. На всех тюрем не хватило, — ответил Жак.
Все книги на ЛитРес:
ttps://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/
Вступайте в мои группы в социальных сетях:
https://www.facebook.com/inessa.davydoff