Писательница Инесса Давыдова

Отрывок из серии рассказов "Мистические истории доктора Краузе".

Когда Черенков вошел в гостиную, Эрих, уже практически восстановивший свое душевное равновесие, показал ему на диван.

— Как вы себя чувствуете?

Илья Михайлович почесал затылок и признался:

— Скверно.

— Почему?

— Скорее бы домой. Не могу я в Москве. Болею. То одно, то другое.

— А какие у вас ощущения после второй регрессии?

— Весь вечер мне чудился Птаха.

— В памяти всплывали новые детали?

— Да. Я же от него многое усвоил в характере и привычках, но дальше идти боязно. А вдруг их будет много? Как же в голове все уляжется? Не поймешь, где ты, а где они. Так и умом можно тронуться.

Митяева направилась в сторону завода. Бирк уже стоял перед зданием и разминал шею. Кира подметила его решительность и сосредоточенность, трудно было поверить, что несколько часов назад этот же человек метался по кабинету и истерически верещал.

— Готова? — спросил он и протянул ей руку.

Кира поняла, что это не галантный жест, ему нужна опора. Она взяла его под локоть, оба вошли в здание и осмотрелись. Тяжелый, застоялый запах химикатов ударил в нос. У Киры возникло чувство дежавю. Уж больно этот завод был похож на то здание, в котором она нашла Нину. Под ногами хрустели осколки стекла, щепки и сколотый бетон. По этажу гулял сквозняк. Все оборудование было демонтировано, на сохранившихся кое-где оконных стеклах белой краской нанесены кресты.

«Приветствую вас, доктор Бирк, и конечно же, вашу даму!» — разнесся по пустым комнатам голос Цапакина.

Отрывок из мистического романа "Пока не видит солнце".

Ночь выдалась удивительно черной, будто небо заволокло нефтяным непроницаемым пятном. Воздух сгустился. Море накрыл слоистый и вязкий туман. Навалилась оглушительная и безжизненная тишина, поглощающая портовые и городские звуки.

У кромки воды стоял тучный мужчина и неотрывно смотрел на часы. Тяжелый вздох возвестил приближение долгожданного момента. Изо рта вырвалось облачко пара и слилось с туманной дымкой. Он скинул ботинки, снял куртку и тут же почувствовал озноб. Накануне ему казалось, что в эти мгновения он ощутит радость облегчения от принятого решения, но его накрыло чувство невыносимого одиночества.