Отрывок из романа "Слабое звено" часть вторая "Тринити"

Просмотров: 1558

В отделении что-то произошло, по коридору бегали и кричали. Я расслышала две фразы: «Шеф приехал, тащите угонщика на допрос», а потом: «Вызовите скорую, он не приходит в сознание». Естественно я подумала, что говорят о Руслане. После этого я себе места не находила. Что будет, если он пострадает? Кто меня защитит? Я без него даже дорогу к коттеджу не найду, а там кредитки и паспорт. Если с Русланом что-то случится, мне придется сказать полицейским кто я на самом деле, и тогда за мою жизнь гроша ломаного не дадут. Служители закона первые меня сдадут... еще поторгуются.

Я услышала поворот ключа и метнулась к стулу, но сесть не успела. Дверь распахнулась, на пороге появился Костиков с рыжеволосым лейтенантом.

— Лариса, это Анатолий, он отвезет вас в больницу на обследование...

— Мне не нужен врач, дайте воды и мне снова нужно в туалет! — громко выпалила я на одном дыхании.

— Без врача никак, это стандартная процедура. В туалет мы, конечно, вас проводим, но не задерживайтесь. Воду попьете в машине.

— Я арестована?!

— Нет, но пока мы не подтвердим вашу личность и не возьмем с вас письменные показания, вы будете находиться под присмотром полиции и врачей. Это понятно?

Говорил он нарочито спокойно и размеренно, из чего я сделала вывод, что везут меня не к терапевту, а к психиатру. Видимо, мой спектакль все же удался — мне поверили. Вот только радоваться было рано. А что если в планы Руслана не входил мой отъезд из отделения? Почему я об этом не подумала раньше?

Левченко препроводил меня в женский туалет и остался за дверью. На ручке одной из кабинок висела табличка о ремонте, которой в прошлое мое посещение не было, и я на автомате вошла в дальнюю кабинку. Мысли путались, я никак не могла оценить ситуацию. Так я справилась с заданием или все испортила?

Выйдя из кабинки, я помыла руки с мылом и уже споласкивала лицо, когда на меня наскочила темная фигура. Вскрикнуть не успела, как мне сильно сдавили шею. Первые секунды я была парализована от неожиданности и страха, потом включился инстинкт выживания, я начала брыкаться и бить ногами нападающего, который был примерно моего роста.

— Т-с-с-с-с... Не брыкайся. Мы просто поговорим, и я уйду. Не смотри на меня, и я тебя не покалечу, — угрожающе прошипел женский голос мне в ухо. — Кивни, если поняла.

Киваю, насколько это возможно, ведь я все еще в тисках ее цепких рук. Напавшая на меня женщина отлично тренирована, хватка железная. Если бы она хотела меня убить, то давно бы это сделала. Я замерла, давая понять, что буду вести себя тихо.

— Отлично, Алекс. Тогда слушай. Не прерывай меня, это не спор и не беседа по душам.

Я похолодела, нападающая знала мое настоящее имя. Кто она? Откуда здесь взялась, ведь ни я, ни Руслан заранее не предполагали, в какое отделение нас привезут. Она за нами следила? Что ей нужно?

— Знаю, в чем твои проблемы, но предостеречь хочу от человека, которого ты к себе подпустила. В доках все будет описано так, что комар носа не подточит: идеальный послужной список и рекомендации, вот только пока ты с ним, никто не сможет тебя защитить от его яда.

Пытаюсь принять более удобную позу и сменить положение головы. Женщина расценила это как попытку высвободиться, схватила за волосы и сильно дернула. Я вскрикнула и сморщилась от боли.

— Я же сказала, не дергайся.

— Не могу дышать, — прохрипела я.

Она немного ослабила хватку и продолжила свой монолог:

— Он даст понять, что ты особенная. Ты будешь чувствовать себя центром вселенной. Важной для дела, важной для него. Каждый день с ним будет волнительным и захватывающим. Он научит тебя многим вещам и заставит применять навыки повсеместно. С ним ты забудешь, что такое стыд и скромность. Не сразу. Он осторожен, будет заранее прощупывать почву. Подготовит. Будет экспериментировать с твоей сексуальностью. Заставит забыть всех, кто был до него и кому ты доверяла. Это поглотит тебя. Все произойдет незаметно, а когда ты поймешь, будет уже поздно.

Слова нападающей наводили на мысль, что она говорит про собственный опыт, а значит, отлично знала Руслана. Знала, на что он способен и все равно на меня напала.

— День за днем он будет убивать тебя изнутри. А вместо тебя подсадит в твой разум новую личность, пешку, что пожертвует ради него собой при первой же возможности. Тебе будет казаться, что ты счастлива с ним. Ты будешь дуреть от этого счастья, но оно будет коротким. Несколько месяцев пролетят незаметно. Ты только войдешь во вкус... как он исчезнет...

Далее она заговорила по-другому: медленнее, тише и зловеще.

— Через неделю на тебя нельзя будет смотреть без содрогания. Без источника вдохновения и энергетической подпитки ты начнешь чахнуть. Будешь его искать, но он обрубит концы. Ты будешь раздавлена, метаться, бросаться в ноги к тем, кто его знал. Потеряешь себя окончательно, умрешь без единого выстрела. После него только смерть. Пустота. Безнадега. Не повторяй моих ошибок, не привязывайся к нему. Не позволяй ему завладеть ни твоим разумом, ни твоей душой.

Она швырнула меня вперед. От резкого толчка я ударилась лбом о зеркало, которое сразу же пошло паутиной. Схватилась за горло и хватала ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Дверь хлопнула. Нападающая скрылась так же быстро, как и появилась. А на меня навалилась такая обида и тоска, что я заплакала в голос. Кто эта женщина? Одна из многочисленных подружек Руслана или Объект, как меня называли в группе? По ее словам, можно сделать вывод, что они с Русланом несколько месяцев жили вместе. От одной мысли, что он с ней занимался сексом, меня мутит.

Слова незнакомки я восприняла всерьез. Уж больно они похожи на правду. Вот что со мной будет, если я поддамся его чарам! Не зря я была настороже, не зря хотела сбежать.

Дверь открылась, я с испугом воззрилась на вошедшего лейтенанта.

— С вами все в порядке? — спросил он, показывая на мой лоб, на котором расползалась огромная шишка.

Мне хотелось оставить разговор с незнакомкой в тайне, но тогда полицейские подумают, что я хотела сама себе навредить. Если Костиков сопоставит это со шрамом на руке, ближайшие полгода я проведу в психушке.

— Нет, — замотала я головой. — На меня только что напала какая-то женщина.

◊◊◊

Опер оформляет какого-то азиата. Вид как у бомбилы. Но почему-то его подселяют в мою камеру, хотя следак четко сказал дежурному держать меня в изоляции. Встаю, отхожу в угол, чтобы оттуда следить за новым соседом и происходящим вокруг. Глаза бегают как на спринтерской дистанции. Напряжен до предела. Вид у меня действительно угрожающий, я уже привык, что многие так реагируют, находясь со мной в тесном помещении. Но меня поразило не это, а какая тишина воцарилась в соседних клетках. Сначала пробежал испуганный шепоток, а потом гробовое молчание, даже горлопанка заткнулась.

Сомнений не осталось, когда дежурный, игнорируя телефонный звонок, свалил в сортир. Значит, прислали палача по мою душу. Но кто? Кто-то кого знали местные. Иначе чего бы им так всем напрягаться? Пораскинув мозгами, я понял, что мне передал «весточку» Грабарь. А кто еще? Он же местный. Наверняка, у него есть связи.

Не успела эта дума плотно осесть в моем мозгу, как азиат сделал резкий рывок правой рукой, и я заметил блеск мелькнувшего на мгновение лезвия. Наношу защитный удар, чтобы выбить нож у противника, одновременно отпрянув корпусом как можно дальше, но разрыв дистанции в замкнутом пространстве невозможен. Тут же контратакой молочу подселенца по челюсти и корпусу. Когда нож уже валяется на полу, я хватаю азиата за шею и придавливаю сонную артерию, пока тот не теряет сознание.

Возвращается дежурный, идет мимо камеры.

— Что же ты, урядник, карманы у арестантов не проверяешь, — шиплю я ему через решетку и ногой отшвыриваю от себя нож. — Видать, своими кишками совсем не дорожишь, а вот мои мне еще пригодятся...

Дежурный таращится на меня, как жертва на Джека Потрошителя и пятится к стойке. Заглядывает опер, что оформлял подселенца, реакция примерно та же. Вот только в себя он пришел быстрее и тут же дал деру. Дебоширка заверещала.

— Убери это отсюда, — говорю я дежурному, кивком показываю на валяющегося у меня в ногах киллера-недотепы, — а если еще раз такой финт выкинешь, то и тебе достанется.

Дежурный лопочет что-то злобное, затем вызывает подмогу. Меня заковывают в браслеты, выводят из камеры и снова ведут на допрос. Неужели никто так и не позвонил куратору? Зря я его жду.

На повторном допросе я удостоился чести пообщаться с самим начальником отделения, которого, судя по перегару, оторвали от большой пьянки. Несмотря на смену пажеского караула сценарий допроса тот же: мне задают вопросы, я молчу. Хотя нет, если быть точным, пару раз я все же внес разнообразие в унылое действо, посмотрел в его бесцветные поросячьи глазки и пробасил: «Адвоката».

Первые десять минут толстопузый был терпелив, потом на него накатило раздражение, а сейчас он уже бьет кулаком по столу, матерится и дерет глотку как петух на заборе. Я даже не вслушиваюсь в апофеоз народной мысли, отточенной за века, скольжу отрепетировано-безразличным взглядом по письменному столу и судорожно соображаю, чем можно открыть наручники.

Терпение начальства не безгранично, а значит, не за горами следующая стадия допроса — силовое воздействие. Взгляд останавливается на вилке, что венчает груду грязной посуды на подоконнике. После очередной кавалькады ругательств, уставший и обессиленный начальник удаляется из кабинета. Ну что ж, раз куратор не снизошел, придется нам с Алекс пускаться в бега.

Меня заковали наручниками «Нежность». Тащусь от этого названия. Видать, среди разработчиков этой продукции встречаются весельчаки. В этой модели половинки браслетов соединены между собой двумя металлическими серьгами, что обеспечивает более жесткую фиксацию рук. Храповый механизм изделий выполнен с отрицательным углом зацепления зубьев. В такие наручники меня заковывают впервые. Интересно, сколько секунд мне понадобится, чтобы их открыть?

Время пошло! Вскакиваю со стула, поворачиваюсь к подоконнику спиной, хватаю вилку и отжимаю крайний зубец. Сажусь в прежнее положение и нащупываю согнутым зубцом отверстие для ключа. Несколько оборотов по часовой стрелке и характерный металлический скрежет оповещает, что все идет по плану. Долгожданный щелчок. Смотрю на часы. На все ушло меньше минуты. Вот тебе и принцип работы «акулий зуб».

В кабинет возвращается начальник с подкреплением. Сижу со скучающим видом. Толстопузый забирает свои пожитки и выходит. Негоже начальству быть свидетелем кулачной расправы. Как только дверь за ним закрывается, меня берут в оборот. После короткого предупреждения, что мне лучше самому заговорить, один отходит в глубину кабинета, расстегивает пуговицы и снимает форменную рубашку. Второй намеревается зайти мне за спину, но придется расстроить его планы.

Тело застоялось и требовало движений, поэтому, когда мозг дал добро, я вскочил и раскидал по углам двоих ошарашенных оперов. Положил их рядком у стенки и похлопал по щекам. Все думал, куда деть наручники, потом решил использовать их по прямому назначению. Сковал собратьев по несчастью. Одно загляденье. Пусть отдохнут. Умаялись.

Не успел выдохнуть, как дверь распахнулась, в кабинет в сопровождении начальника, влетел куратор с всклоченной шевелюрой и дикими глазами. Хотел гаркнуть: «Чего так долго», но разглядев загипсованную руку Петровича, понял, что ему и без меня сегодня досталось.

◊◊◊

Двое спецов из нашего отдела поехали на поиски Алекс. От того что ее увезли на освидетельствование мне не по себе. Попав в обстановку, в которой над ней издевался Вернер, она может откатиться назад в своих успехах многолетней психотерапии.

Вот уже два часа куратор излагает мне новости. В Конторе переполох: пропала моя бывшая напарница Стелла, вдобавок кто-то взломал нашу базу и прежде чем хакера засекли, он успел скачать списки базирования групп по трем операциям, включая нашу. Взлом я с ходу приписал Вернеру. Тут явное совпадение по времени. Как только мы с Алекс дернули из Москвы он задействовал дополнительные ресурсы для установления нашего местоположения.

Куратор мои догадки не разделял. Сказал, что провел некие розыскные мероприятия и наткнулся на «бомбу», дать расклад пока не может, но если все подтвердится, то у этого дела будет совсем другая трактовка. Возможно, нашу группу снимут с дела — ни у кого нет соответствующего допуска.

Если Стелла исчезла, то у меня проблемы. Петрович сказал, что она взяла отпуск, но в положенный срок на работу не вышла. Когда к ней наведались сослуживцы, по девственно чистым комнатам поняли, что в квартиру она больше не вернется. Она была моей напарницей всего в одной операции и наши отношения нельзя назвать дружескими. За двадцатидвухлетнюю карьеру я всего один раз подал жалобу на коллегу и это была она.

Еля, так называли ее в группе, четыре года назад была назначена мне в напарницы в операции «Лед». Под видом молодоженов мы въехали в элитный коттеджный поселок на Рублевке и познакомились с соседями — четой Кочетковых — подозреваемыми в перевозке и сбыте крупных партий контрабандных бриллиантов. Это было первое дело Стеллы «в поле». Внешне она была вполне привлекательна: стройная брюнетка с короткой стрижкой и голубыми глазами. Но по характеру взрывной, воинственной, бесстрашной и властолюбивой. Она олицетворяла все, что я ненавидел и презирал в женщинах.

Работа есть работа, никуда от нее не деться. Бывает, что повезет, а бывает, как со Стеллой — полная неприязнь. Каждый день нам приходилось изображать влюбленных. Мне это удавалось с горем пополам, а когда давал маху, Стелла убеждала новое окружение, что из-за менталитета я скуп на проявление эмоций, тем более на людях.

Операция, что должна была продлиться всего четыре месяца, затягивалась. Вот тогда-то я и обнаружил, что Стелла не на шутку в меня втрескалась. Она не давала мне прохода, даже когда могла спокойно заняться своими делами. Буквально преследовала и контролировала меня поминутно. Если я отказывался от секса, она закатывала скандалы, бросая упреки ревности и сетуя на невнимание с моей стороны. Благо в доме стояла прослушка. Наши скандалы слышала вся группа. Куратор говорил с ней не раз, но изменений не последовало. Заменить на данном этапе операции мы ее не могли, пришлось, стиснув зубы, жить в аду.

Почти каждые выходные мы устраивали посиделки с соседями. Уже нащупали каналы сбыта и передали для дальнейшей разработки целый перечень контактов. Возникало ощущение, что вот-вот все закончится. Но внезапно Кочетковы надумали переезжать в другой поселок, якобы в более просторный дом. Нам ничего не оставалось как форсировать события. Короче говоря, Стелле буквально пришлось целыми днями ошиваться в соседском доме. Это дало результат. Она подслушала разговор Кочеткова с партнером и выяснила, что в ближайшее время будет крупная поставка.

Пока мы занимались обычными делами, которые входили в обязанности наших легенд, группе стало известно, что один из партнеров Кочетковых сказал, что Стелла выдает себя за другую. Напарница клялась, что никого из знакомых не встречала, но положение уже не исправишь. Такое, к сожалению, бывает. Куратор дал приказ немедленно вывести агентов из операции. Эвакуировали нас по-отдельности. Меня конторские взяли на заправке. Просто пересадили в другую тачку и увезли. Судя по докладам, Стелла была уже на базе, и я с облегчением выдохнул.

Этим бы все и закончилось, но напарница повела себя совершенно неразумно и непрофессионально. Через неделю ее взяли подельники Кочетковых у дома, где мы жили под прикрытием. Оказалось, что Кочетковы исчезли, как только пришла информация о Стелле. Попутно кинули партнеров, с которыми годами налаживали логистику. Те пошли по их следу, кто-то из соседей сказал, что мы единственные с кем Кочетковы общались в поселке. Поэтому за нашим домом следили. Ее продержали в заложницах три дня. Подвергали пыткам, избивали. Позже от куратора я узнал, что она была беременна и потеряла ребенка. Я пришел к ней в лазарет на базе, где она приходила в себя после двух операций. Ругал ее, на чем свет стоит.

Дальше были рыдания и упреки. По ее словам, я сделал все, чтобы она в меня влюбилась. Типа я ей морочил голову, и мне это доставляло особое удовольствие. Слушать этот бред я не мог. К ней я никогда не чувствовал симпатии, это была работа и только. Я назвал ее некомпетентной, подумал о том, кому она может завтра достаться в напарницы, и подал рапорт о нашем разговоре. Ее отправили в архив перебирать бумажки. У нее были нервные срывы. С личной жизнью тоже нелады. Выглядела она присмиревшей, посещала психолога, но, видимо, это не помогло. Куратор сказал, что она затаила на меня обиду за потерянного ребенка, за жалобу и за то, что якобы по моей вине она не смогла больше родить и сделать карьеру.

— Думаете, за Стеллой кто-то может стоять? Кто? Вернер?

— Уж больно все красиво складывается. Вернеру нужен агент, кто знает тебя по полевой работе, так сказать, щупал в деле. Стелла бы очень многое могла ему нашептать и ее одержимость тобой ему только на руку. Она имела доступ к твоему досье. Знала операции, в которых ты участвовал.

— Но?.. Вы так не считаете?

— Мы восстановили удаленные файлы в «облаке», в которое Стелла закачивала личную информацию. Там хренова куча твоих снимков. По цифровым отметкам можно с уверенностью сказать, что она начала слежку год назад, но тогда «Протокола 17» даже в намеке не было. Так что это не Вернер.

Вспомнив о связи Макса и куратора, я не стал ходить вокруг да около и выпалил напрямую:

— Почему не сказали, что лично знали Петровского.

— А зачем? Мы не дружили, если ты об этом. Он время от времени оказывал нам кое-какие услуги. А когда заболел, потребовал нашего участия в своем чертовом плане.

Это не шантаж со стороны Петровского, наши бы точно на это не пошли. Скорее всего, Контора под этот шумок могла получить дополнительные ресурсы, вот только какого рода. Ох, не надо мне так глубоко копать. Начальству это точно не понравится. Нужно выполнить свою миссию и отчалить в отпуск.

— Кто на самом деле назначил меня на эту операцию?

Куратор обернулся и смерил меня непонимающим взглядом.

— Макс обрисовал задачи и подробный психологический портрет специалиста, который ему нужен. Под этот портрет подходили двое: ты и Ивакин. Ивакин тогда только потерял дочь и находился в бессрочном отпуске; девочка умерла от лейкемии, да и, судя по его состоянию, — он жестом показал, что мой сослуживец стал закладывать за воротник, — я бы не допустил его к такому масштабному делу.

— Выходит, у вас не было выбора, — я заглянул куратору в глаза. — Кто-то уже меня выбрал, а вас просто к этому с ювелирной точностью подвел.

Петрович не заподозрил подвоха в таком простецком деле. Обычно он маху в таких делах не давал. Чужие манипуляции он чует за версту.

— У Вернера со времен прослушки Гордеевых есть свой чел в Конторе. Кто это?

Петрович поскреб загипсованную руку и тихо застонал.

— Да кто угодно, — он подошел к столу, налил себе воды в стакан и сел на ближайший стул. — С его талантами, связями и оборудованием, это может быть кто угодно. Начиная от дружков его папаши, заканчивая экспертами, кто работает на его оборудовании.

— Каком еще оборудовании?

— У Вернера конструкторское бюро, которое вплотную сотрудничает с минобороны. Некоторые разработки использует наш технический отдел. Все они, конечно, сейчас занервничали, мол, чего вы путаетесь под ногами и вынюхиваете. А мы им пока ничего сказать не можем. К Гордеевой Вернера официально не пришьешь, все белыми нитками штопано. Ребенка нет, установить отцовство мы не можем. По поводу изнасилования он придерживается официальной версии.

Так, значит, куратор говорил с Вернером! От этой мысли внутри меня все всколыхнулось и заклокотало. Фасадная империя, как всегда, учитывает чьи-то интересы. Чертова политика!

— Говорит, был молод, горяч и вспыльчив, но с Гордеевой было все по договоренности. Кстати, он не отрицает, что до сих пор испытывает к ней глубокие чувства и при любой возможности готов сотрудничать и оказывать помощь.

— Даже так?! Значит, по первой подложил под дружка, сидел, наблюдал весь процесс, пусть даже по договоренности, а потом, не побрезговав, пошел следом. Мало того, до сих пор к этой девчонке, с которой, по его словам, был секс на одну ночь, испытывает глубокие чувства. Что-то не вытанцовывается!

Сжимаю кулаки и снова маячу взад-вперед. После такого поворота в деле не могу усидеть на месте.

Петрович потянулся к зазвонившему телефону. Минуту слушал и хмурился. Я понял, что это как-то связано с Алекс и напрягся.

— Как это? Что за бред? Прочешите в округе все больницы подобного типа. Куда-то же ее увезли!

Отбросив со злостью телефон на стол, Ефим Петрович тяжело вздохнул и озвучил то, от чего меня мороз пробрал до костей.

— Мы потеряли Гордееву.

Все книги на ЛитРес:

ttps://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/

Вступайте в мои группы в социальных сетях:

https://www.facebook.com/inessa.davydoff

https://ok.ru/group53106623119470

https://vk.com/club135779566