Писательница Инесса Давыдова

На борт двухпалубной яхты я поднялся в сопровождении российского консула. Полицейские проблесковые маячки слепили глаза, поэтому я не сразу заметил вокруг чего столпились эксперты в белых комбинезонах. В кормовой части яхты небольшая лужа крови и алые мазки.

— Ваша задача, Идрисов, опознать бывшую подопечную, — цедит сквозь зубы консул и с брезгливостью добавляет: — И постарайтесь на меня не дышать!

Как он себе это представляет? Кто я? Кашалот?

— О какой подопечной идет речь?

Спрашиваю сейчас, ибо в дороге он словом не обмолвился. Его больше беспокоил близкий контакт моей сигареты с кожаной обшивкой сиденья его «Мазерати».

— Увидите и поймете. Но никакого контакта и самодеятельности. Меня предупредили, что вы любитель своевольничать. Расследование ведут итальянцы. Мы здесь только для того, чтобы подтвердить личность и убедиться, что права нашей гражданки не ущемлены.

Консул вытащил меня из ночного клуба, где я присмотрел себе подарочек на ночь. Румынка в золотом платье не отличалась терпением. По всем показателям ее разгоряченного тела первый раунд мог состоятся в узкой темной курилке для персонала. Из-за ее дурацкого платья мои джинсы теперь зазывно поблескивают.

С жадностью выпиваю бутылку воды и закидываю в рот две подушечки жвачки. Заходим в дек-салон, где толпятся люди в униформе и в штатском. Спорят, активно жестикулируя. Попахивает бардаком. Их так много, что я сильно удивлюсь, если эксперты найдут хоть одну улику без переноса чужой ДНК.

К нам подходит главный инспектор. Консул переводит рванные куски его путанного рассказа. Постепенно из потока сумбура выстраивается последовательность произошедшего. В разгар свадебной вечеринки пропал новобрачный. Позже гости нашли лужу крови на палубе и его суженую в обмороке. Судно дошло до порта, именитые гости разбежались и только потом капитан вызвал полицию. Новобрачная (без видимых оснований) — главная подозреваемая. Сейчас ее осматривает врач.

Спускаемся в каюту молодоженов. Все по высшему разряду. Сверкающий люксовый интерьер. На верхнюю палубу ведет отдельная лестница. Огромного размера кровать с пологом безупречно заправлена. В ведерке уныло покачивается бутылка шампанского. За столешницей, плавно перетекающей от прикроватного комода, расположился седовласый джентльмен в смокинге и с эскадренной скоростью заполняет какие-то бланки. Перед ним раскрытые ювелирные футляры.

На кушетке, вполоборота к нам, сидит стройная девушка в длинном белом платье с открытой спиной. Белокурые локоны прикрывают плечи. Черты лица точеные. На платье в области живота и груди красные пятна. Она похожа на раненную бабочку.

Врач дает ей две таблетки и стакан воды. Блондинка обхватывает стакан руками, затянутыми в герметичные перчатки из полиэтилена, делает несколько глотков. Благодарит и отдает стакан. В ее осанке, движениях и манерах чувствуется породистость. Это дамочка из высшего общества. Такой подопечной у меня не было. Может, опознать нужно не ее? Оглядываю оставшихся гостей, но женщин больше нет.

Раненная Бабочка вызывает к себе сочувствие. Все мужчины хотят ей угодить. Один предлагает шаль, второй протягивает блюдо с нарезанными фруктами. От того и другого она с отрепетированной полуулыбкой вежливо отказывается. Как я понял, окружающая свита — друзья мужа. Бьюсь об заклад, каждый не прочь с ней замутить, особенно блондин славянской внешности, что смотрит на нее с щенячьей преданностью.

Держусь позади инспектора. Моя задача оставаться в тени.

Консул представляется и просит предъявить документ удостоверяющий личность. Девушка показывает на сумочку и полицейский выуживает российский загранпаспорт. Остальные хоть и говорят на русском, являются гражданами Туманного Альбиона. Консул листает страницу за страницей, краем глаза вижу бесконечную вереницу штампов о пересечении границ. Раненая Бабочка путешествовала по всему миру.

— Саша Вернер?

— Да… — кротко отвечает девушка, на нас не смотрит.

Вопрос и ответ сбивают мне дыхалку. Сердце заколотилось, как при прыжке с парашютом. Всматриваюсь в лицо и не узнаю. Нет, это не она. Другая форма носа. Губы более пухлые. У Алекс были круглые глаза, а у этой миндалевидные.

— Вы уже дали показания?

— Нет, меня не допрашивали. Ждут моего адвоката.

Мы не виделись почти два года. Она мне часто снилась. Не лицо, а расплывчатый облик. Во снах мы, обнявшись, гуляли по липецкому парку. Я не видел ее, но чувствовал под боком, не называл по имени, но знал, что это она. Обычно после моего монолога она, не сказав ни слова, испарялась, как пар над кружкой.

Со дня нашего последнего ужина в гостиничном ресторане произошло столько событий, что сейчас встреча с ней казалась нереальной, будто она из другой жизни. Жизни, которая могла быть с ней, но никогда не будет. Между нами слишком много противоречий и в первую очередь отсутствие доверия.

В операции «Протокол-17» я был восприимчив к любому ее слову, взгляду и тем более прикосновению. Самым трудным для меня было закрыть глаза и уснуть. Хотелось проникнуть в ее голову и дирижировать мыслями, прописать себя в каждой нейронной связи, навсегда остаться в ее воспоминаниях, чтобы она могла забыть всех, кроме меня.

Я часто фантазировал о двух неделях, которые она просила в Липецке. Как бы мы их провели, если б ситуация сложилась в нашу пользу. Мне они были нужны больше, чем ей. Ибо не она, а я не могу ее отпустить. Хорошо, что осознал это только после миссии на Корсике, когда Алекс для меня была уже недоступна.

В памяти мелькают сеансы с мозгоправом. Перед последним заданием я посетил его три раза и сильно удивился, когда мою кандидатуру утвердили на следующее задание. На последнем сеансе я дал такого леща, что позже хватался за голову. Наладчик мозгов снял с меня все маски, как снимают с лука шелуху. Вывел на запредельный уровень, туда, где иногда мелькают осколки моего собственного сознания и атаковал вопросами об Алекс. Что я к ней чувствую, почему не могу отпустить, а снова и снова прокручиваю в голове дни, когда мы были в бегах. Вот тогда я и сорвался. Вскочил и заорал что есть силы: «Я скучаю по ней! Понимаете?! Тупо скучаю!».

— Вам зачитали ваши права?

Вопрос консула выдернул меня из воспоминаний и швырнул об борт реальности. Это Алекс. Она в трех метрах от меня. Я могу подойти к ней, обнять, спросить, как жила все это время. Вот только я ей не нужен. Теперь она с Вернером.

— Да. Спасибо, что проявляете заинтересованность.

Заходят карабинеры, говорят, что приехал адвокат и они готовы отвезти Алекс на экспертизу. Ей помогают подняться, накидывают на плечи палантин. Друзья наперебой ее успокаивают, обещают во всем разобраться. За ней семенит врач с чемоданчиком. Она со всеми вежлива, но держит дистанцию.

Смотрю на нее вблизи и не верю в такую масштабную трансформацию. Алекс не просто сделала пластику, она кардинально изменилась: манера речи, повадки, походка. В день нашего знакомства она была зажатым и невзрачным ежиком, сейчас — элегантная и утонченная леди.

После завершения операции «Протокол-17» я перестал отслеживать события вокруг «Эпсилона». Пресса не знала, что на самом деле происходит за кулисами самого крупного холдинга, тупо домысливала и смаковала сплетни.

— Олег! Может, Эрхард все же вернулся в Лондон?

К Алекс мигом подскочил юркий делец с щенячьими глазками. Поправил накидку, сжал ей руку и оповестил:

— Ни в Хампстеде, ни в лаборатории, ни в офисе он не появлялся. В списке пассажиров, прилетевших в Лондон, его нет.

— А частные рейсы?

— Такую информацию нам никто не предоставит. Это может сделать только полиция и у них должен быть на это судебный ордер.

С озабоченным видом Алекс осматривает толкущихся на палубе экспертов, потом толпу зевак за оградительной лентой.

— А где секьюрити? Я никого не вижу.

— Саша, я тебе уже говорил, никого нет и это странно.

Память Алекс на рипите. Такое я уже видел при налете на ее апартаменты в «Москва-Сити». А вот исчезновение секьюрити меня удивило. Консул и словом не обмолвился, что Вернер — не единственный пропавший.

Вместе с главным инспектором Алекс садится в полицейскую машину. На меня так и не взглянула, хотя я вышел на свет и поравнялся с консулом. Мне хотелось, чтобы она меня заметила и подала знак. Но для Королевы Антарктиды я был невидимкой.

Консул задал мне единственный вопрос: «Это она?» и, получив утвердительный ответ, отчалил на новенькой «Мазерати».

У меня возникло желание поспрашивать местных на предмет именитых гостей, когда и от какого причала отплывала яхта, но вовремя понял, что это плохая идея. От меня несет за версту. Нужно догнаться и забыться. Это не моя игра. Алекс явно что-то провернула, вот пусть сама и выпутывается.

Поплелся к такси, но меня кто-то окрикнул из толпы. Обернулся и увидел Петровича. Он дал знак идти следом и довел меня до черной «Инфинити».

— Почему ты был с консулом? — спросил бывший куратор, когда я сел в машину. — В твоем департаменте сказали, что ты в отпуске.

— Так и есть. Просто у меня украли паспорт на пляже. Технично так сперли, — прячу глаза, да, я пьян сейчас и был пьян, когда у меня стянули паспорт и наличку. — Попросил шефа позвонить в консульство и ускорить выдачу. А консул сцапал меня в ночном клубе и привез сюда.

Петрович окидывает меня критичным взглядом.

— Давно в запое? — он знает на что я обычно трачу отпуск и всячески его блокировал.

— Неделю, — бурчу я и отвожу взгляд.

— Не похоже.

Весь год не выходил на связь, а теперь решил поиграть в папашу.

— Не думаю, что вы приехали обсуждать мои запои.

— Тема насущная. Мне нужна помощь, но, если ты занят распадом личности, не буду мешать.

Ехидство бывшего куратора оставляю без внимания.

— Я в отпуске. В коем-то веке. Делаю что хочу.

— Не втирай мне про отпуск. Судя по твоему виду, пьешь не неделю, а месяц. Как ты вообще в Италии оказался? Мне сказали, что ты отдыхаешь у Брюлика на спортивной базе в Чечне.

Он говорит об Алмазове, моем друге детства, с которым мы куролесили в спортивном интернате. Сейчас он занимает большой пост в правительстве республики. Наша дружба не раз спасала меня от неприятностей, а однажды Була уберег меня от расправы, которую хотел учинить местный авторитет.

— Длинная история. — Отмахиваюсь. Вот достал!

— Не буду мешать, — Петрович показывает на дверь, — развлекайся. Когда доберешься до Москвы, передавай привет всем, кто остался в отделе.

Я вылупился в непонимании. Так ему нужна моя помощь или как?

Он еще раз показал в сторону порта, где меня выцепил.

— Деградируй дальше, — нервно барабанит пальцами по подлокотнику, его не радует мой видончик, ну и запашок, конечно.

Ладно, Фасадная Империя! На нет и суда нет.

Вышел из тачки и поплелся на пристань, где видел такси. Но потом передумал. Ночь теплая, вон какая звездная, почему не пройтись. Сколько идти не важно, пьяный я и до Рима дойду. Призывно махнул рукой, будто за мной следует вдохновленное напутственной речью войско, и побрел прочь от моря.

 

 Все книги на ЛитРес:

https://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/

Вступайте в мои группы в социальных сетях:
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470