Писательница Инесса Давыдова

Городок, в котором произошли ниже описанные события, в наиболее выигрышном свете представляется путнику осенью, когда окружающий его лес раскрашивается в огненно-рыжие оттенки, а пряный запах опавших листьев наполняет тротуары и обочины. Туман не редкий гость в этих краях, а в дни, когда осень безнадежно проигрывает состязание зиме, его появление отличается розоватым отливом и необычайной густотой. Именно такая погода стояла в городе, когда произошла странная, окруженная мистическими эпизодами, история.

Несколько лет назад этот уютный и комфортный для проживания городок был закрытым административно-территориальным образованием —  сокращенно   ЗАТО, — из-за медицинского центра, который занимался разработкой особо опасных вирусов. По понятным причинам попасть в город обычному гражданину не представлялось возможным. Жителям запрещалось приглашать к себе родственников и разглашать информацию о секретных объектах. Но жизнь в городе имела и свои преимущества: за секретность прилично доплачивали, уровень благоустройства был значительно выше, чем в других городах, а преступность из-за постоянно несущего службу батальона внутренних войск практически сводилась к нулю. После распада СССР исследовательские программы закрыли и горожане зажили обычной жизнью.

В центре города, рядом с парком и набережной три года назад построили величественное, словно греческий Парфенон, четырехэтажное здание. Изначально оно предназначалось для областного суда, но после жарких споров местную достопримечательность отдали на попечение Облздрава. Там же решили сделать из этого здания показательную больницу, а показывать было что. Посетителей встречала белоснежная колоннада, увенчанная массивным антаблементом. В просторном светлом вестибюле расположились: зона ожидания, кафетерий и регистратура. Бесшумные просторные лифты, лестница с мраморными ступенями и массивными балясинами, больше подходящая для дворцового интерьера, вызывали восхищение у пациентов и гордость у администрации.

Отделение интенсивной психиатрической помощи располагалось на втором этаже. Попасть в него можно было только из коридора, который круглосуточно находился под наблюдением службы внутренней безопасности. Руководил отделением Эдуард Аркадьевич Кац, сменивший на этой должности эксцентричную и хамоватую особу с жутким акцентом. Из-за пирамидальной фигуры сотрудники за глаза называли ее Арарат. На табличке ее кабинета значилось труднопроизносимое  имя  — Салвиназ Драстаматовна Кулунджукян.

Между собой сотрудники больницы называли ее чудачкой, не от мира сего, с левой резьбой. Все из-за того, что бывшая заведующая довольно точно предсказывала различные события и даже  пыталась кого-то предостерегать, сначала изредка, а позже все уверенней, даже с неким наставлением. В глаза ей возразить боялись, ведь характер у заведующей был горячий, а язычок острее шампура. Поэтому ее общества избегали, встречались сугубо по делу и старались поскорее  покинуть кабинет. Узнав об ее увольнении, сотрудники больницы вздохнули с нескрываемым облегчением, а позже до них дошли слухи, что бывшая коллега возомнила себя экстрасенсом, стала облачаться в исключительно белый цвет и взяла псевдоним Сильвия.

С тех пор бывшая заведующая в психиатрическом отделении не появлялась, поэтому все удивились, когда она спустя пять лет пришла к началу ночной смены и засела со своим приемником в кабинете. В коридоре через приоткрытую дверь приемной был слышен смех и шутливый тон оживленной беседы, из чего работники отделения сделали вывод, что пришла она с добрыми намерениями и в хорошем расположении духа.

После полуночи, когда больничный коридор опустел, приземистая санитарка, елозя по полу тряпкой, мурлыкала себе под нос любимую песню своей молодости:

— Пусть, не вышла я ни ростом и ни красотой.

Говорят все, что не скучно ни на миг со мной.

Говорят характер добрый, теплые слова…

Может быть и скрыта в этом сила колдовства.

Из ближайшей палаты послышались отрывистые выкрики. Прервав пение, санитарка замерла и прислушалась. Пациентка — девушка, которую недавно перевели из травматологии — снова кричала во сне. Недолго думая, санитарка бросила швабру и поплелась к кабинету заведующего.

— Эдуард Аркадьевич, — обратилась она к Кацу, приоткрыв дверь.

— Да-да! — он обернулся и вопросительно посмотрел на нее поверх очков.

Вслед за ним обернулась и бывшая заведующая.

— Ба-а-а, все те же лица. Салют, Зина.

— Здрасти, какими судьбами? — не дожидаясь ответа, санитарка перевела взгляд на Каца. — Там Телепатка опять горланит. На посту никого, можа сами ее посмотрите.