Писательница Инесса Давыдова

Для выполнения поставленной задачи я должен использовать старое прикрытие. Чтобы войти в образ обычно мне нужно пару недель, но эту легенду я использую часто, надеюсь, справлюсь за день.

Распечатываю присланный куратором спец-пакет, в нем: паспорт, водительские права, военный билет, медальон-полумесяц и обручальное кольцо. Распечатываю новенькую пачку визиток. На них жирным шрифтом выведена должность — консультант по безопасности. В портмоне отправляется фотография невзрачной брюнетки лет тридцати и кареглазого мальчугана.

Байкерский рюкзак с клепками, в котором лежат оставшиеся с последнего задания документы и пожитки, запаковываю в целлофановый пакет. Из этих вещей мне ничего не пригодится. Отрываю ценник от новой спортивной сумки, забиваю ее только что купленными вещами. Вынимаю из сейфа упаковку новенького пистолета «Глок» и коробку патронов — легенда предпочитает именно эту модель. Вспоминаю его излюбленную фразу: «Глок 17» занесен в книгу Гиннесса за то, что способен стрелять в любых условиях: воде, грязи и песке». Заряжаю магазин патронами, и отправляю пистолет в кобуру.

Основные изменения во внешности мне предстоит сделать перед вылетом. Сейчас же, глядя в зеркало, я произношу набор триггер-фраз, которые помогают мне вспомнить мимику, манеру речи и жестикуляцию легенды.

Утром закончился последний инструктаж. Я дотошно вник во все материалы предстоящей операции. Задание масштабное, рассчитанное на двенадцать месяцев. Мне дали доступ к солидному банковскому счету на создание системы безопасности и карт-бланш в наборе исполнителей.

Изучив дело, прихожу к выводу, что мой объект — координатор группы — не имеет профессиональных навыков. Сможет ли она выполнить возложенные на нее функции? Сомневаюсь. Об этом пусть болит голова моих боссов, моя задача — безопасность объекта. Ее прошлое, подобно моему, как засвеченная фотопленка. Список постоянных контактов состоит из трех человек: мой наниматель, подруга и психотерапевт, которого она посещает три года. В досье отсутствует психологическая оценка, а такое впервые.

На двух фотографиях вижу ничем не примечательное женское лицо. Тяжелый взгляд серо-голубых глаз. Длинные каштановые волосы. У женщины правильные черты лица, но привлекательной ее не назовешь. Я точно знаю, что она находилась не один месяц под наблюдением, а значит, снимки делали регулярно. Тогда почему в деле нет фото и видео оперативной съемки?

Весь предыдущий месяц я занимался подготовительной работой: установил камеры наблюдения в необходимых зонах, внедрил агентов в службы безопасности противников, собрал группу из проверенных спецов. Теперь мне предстоит вылететь за координатором и доставить ее в Москву.

Тишину разрывает звонок мобильного телефона, этот номер я использую только для связи с куратором. Отзываюсь кодовым именем и получаю приказ:

— «Протокол-17» задействован. Приступай.

Смотрю в зеркало на удачу, так всегда делал мой отец. Выключаю свет и выхожу из служебной квартиры. Оставляю ключ в тайнике, его заберет группа зачистки — сюда я больше не вернусь.

ÑÑÑ

Тянусь к телефону, обнаруживаю, что он разряжен. Я клялась шефу, что в рабочие часы буду доступна, с этим условием он отпустил меня в отпуск. Со злостью откидываю телефон и прикрываю голову широкополой шляпой. Найти зарядное устройство нет сил. Голова раскалывается после попойки — всю ночь мы с подругой бурно отмечали приезд на Барбадос.

Из бунгало послышалась музыка — проснулась моя неугомонная подруга, а значит, дело к обеду, раньше бы эта ночная пташка не поднялась. Яфа вчера на меня разозлилась, я не дала ей привести к нам красавчика испанца. Он утверждал, что его имя означает святой, но святостью парень явно не отличался. Они с Яфой так стреляли друг в друга глазами, что было понятно, чем все закончится. Но в дело вмешалась я — угрюм-река — постоянно всем недовольная подружка. Помню, что испанец грозился нанести нам визит ближе к обеду, видимо, Яфа уже разложила свои инструменты по соблазнению и наносит боевую раскраску.

Сейчас она снова вольет в меня солидную порцию алкоголя, а вечером потащит на очередную вечеринку, где она будет королевой бала, а я от монотонных дерганий на танцполе заскучаю уже через десять минут. Чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок я вскакиваю, с разбегу кидаюсь в воду и плыву, сколько хватает сил. Переворачиваюсь на спину и смотрю на чистое без единой тучки небо. Вода забирает скопившийся негатив, страхи и тревоги.

Вернувшись на берег, я бегу по раскаленному песку к шезлонгу за полотенцем. Мое внимание привлекает мужчина, идущий в мою сторону. Одет во все белое, но не как работники отеля: спортивные брюки с множеством карманов и молний, футболка с круглым вырезом и белоснежные плимсоллы. Лицо скрыто за очками с голубыми отражающими стеклами и козырьком бейсболки. Походка пружинистая, осанка военного. Что-то внутри дернулось от неприятного ощущения. Интуиция подсказала, что этот брюнет несет мне нерадостные вести.

Схватив полотенце, я начала быстро обтираться. Взгляд неотрывно следил за приближающейся внушительной фигурой. Когда между нами осталось несколько метров, я быстро обернулась полотенцем, скрывая грудь и бедра.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросила я по-английски.

— Вы Александра Гордеева? — услышала я русскую речь без акцента. В его приятном с хрипотцой голосе чувствовалась невероятная глубина.

От этого вопроса мое сердце ушло в пятки.

— Да, — проблеяла я. — А в чем, собственно, дело?

Он снимает солнцезащитные очки, дужкой крепит за ворот футболки и впяливает в меня бесцеремонно-изучающий взгляд. Я определенно вызвала у него фрустрацию. У него проницательные синие глаза, которые на фоне загара кажутся неестественно яркими.

— Меня зовут Руслан Закиров. Я глава службы безопасности.

— Чьей безопасности? — все еще не понимаю я.

Мой взгляд зацепился за рисунок над козырьком его бейсболки в виде надписи «Rock». Это единственный символизм в его безликой и стерильной, никак не выражающей его внутренний мир одежде.

— Вашей, — отчеканил он. — «Протокол-17» вступил в силу.

Он принимает позу защитника-футболиста в ожидании удара, будто боится, что я прямо сейчас врежу по интимной части его атлетического тела.

— Вы сказали... протокол...

По коже пробежал мороз. Земля ушла из-под ног. Я пошатнулась, но брюнет меня подхватил и довел до шезлонга. В памяти всплыл разговор годичной давности, который я уже считала чем-то мифическим и нереальным. По произнесенному кодовому слову я поняла, что единственный мужчина, который заботился обо мне, холил и лелеял, как собственную дочь, умер.

Слезы застилали глаза, из груди вырвался хрип, словно предсмертный рык раненого зверя. Я действительно сейчас ранена.

— Когда это произошло?

Он вскинул руку, посмотрел на часы.

— В три часа ночи по местному времени.

— О-о-о! Макс! — воскликнула я и заскулила тоненьким голоском — теперь я уже жаловалась: — Он так и не позволил с ним попрощаться.

— Не хотел, чтобы вы его видели на смертном одре.

— Это он вам сказал?

Ответа не последовало.

От одной мысли, что Макс умирал, когда я танцевала в пьяном угаре, желудок затянуло узлом. А вдруг он мне прислал сообщение? Это в его духе! Мелькнувшая мысль придала мне сил. Схватив телефон, я побежала в бунгало и чуть не сбила с ног подругу, наблюдавшую за происходящим у двери.

— Ты что, еще не протрезвела? — накинулась на меня Яфа, затем перевела взгляд на Руслана. Голос сразу изменился, она засияла, как Утренняя звезда на предрассветном небе. — Привет, таинственный незнакомец, — подруга встряхнула волосами и обдала его обжигающим взглядом. — Вчера тебя не было на вечеринке, я бы такого запомнила.

Руслан хранил молчание, а я уже включила телефон на подзарядку и, переминаясь с ноги на ногу, в нетерпении ждала, когда экран оживет, чтобы просмотреть поступившие сообщения.

— Кофе? — елейным голоском спросила Руслана моя подруга.

— Спасибо, нет, — он застыл в проеме, словно изваяние. Лицо каменное, не выражающее никаких эмоций. Глаза придирчиво исследовали тонну косметики на туалетном столике, обувь, сваленную на диванчике, раскиданную одежду — это Яфа вчера перемерила весь свой отпускной гардероб, прежде чем выбрала наряд для вечеринки.

Наконец-то включился экран смартфона, оповещения выскакивали одно за другим. Так и есть! От Макса пришло голосовое сообщение. Одним ухом я прильнула к телефону, в другое воткнула палец, чтобы не слышать щебетание подруги и вся обратилась в слух. Это был его голос, но тихий, вкрадчивый, проникновенный. Говорил не так напористо, как раньше, чувствовалась в нем слабость — проклятая болезнь его одолела!

«Алекс, если ты слушаешь это сообщение, значит, я покинул этот бренный мир. Знаю, я на тебя многое возложил, но ты в любой момент можешь выйти из игры, отказавшись от наследства. Прости, что впутываю в свои дела, но кроме тебя этот муравейник никому не одолеть. Если справишься, то справедливость восторжествует, если нет... Что ж, так тому и быть.

Я пришлю к тебе человека, он позаботится о тебе. Парень надежный, проверенный. Он посвятит тебя в мой план.

Если обидел чем — не держи зла.

Алекс! Двигайся дальше. Жизнь быстротечна и хрупка. Я бы отдал все свое состояние, если бы кто-то донес до меня эту мысль, когда я был в твоем возрасте. Помни все мои наставления. Будь счастлива! Прощай!».

Я бросилась в ванную, закрыла за собой дверь и беззвучно зарыдала. Боль разрывала сердце. Смертельный холод сковал тело, будто его душа, освобожденная от времени и плоти, прильнула ко мне в прощальном объятии. Мне страшно. Как я буду жить без него? Он был мне путеводной звездой, моим щитом и якорем. С ним было спокойно и тепло. Даже когда он заболел и уехал в Израиль, мы говорили по два-три раза в неделю, это создавало иллюзию его присутствия.

— Александра, вы в порядке? — послышался стук в дверь.

Ненавижу, когда меня так называют!

— Да, — выдавила я из себя.

Дураку понятно, что я не в порядке. Зачем о таком спрашивать?

— Соберите вещи. Нас ждет самолет. Мы летим в Москву.

— Что?! — послышался возмущенный вопль моей подруги. — Вы с ума сошли? Мы только вчера прилетели!

Я умылась, осушила полотенцем лицо и взглянула на свое отражение в зеркале. От алкоголя и слез склеры глаз покраснели. На кого я похожа?! Сейчас мне нельзя раскисать. У меня еще будет время погоревать.

Выйдя из ванной, я натолкнулась на Руслана. Он прожег меня пронзительным взглядом, оценивая мое состояние, развернулся и пошел к двери.

— Когда похороны? — я распахнула дверцу шкафа и выкатила чемодан.

— Не похороны — кремация, — краем глаза я заметила, что он возвращается. — Тело доставят завтра утром. В понедельник будет церемония прощания.

— Кто умер, Алекс? — Яфа подскочила ко мне с сочувственным видом.

— Мой дедушка, — соврала я, она ничего не знала о моей семье. — Мне нужно ехать. Ты оставайся.

— На кой бубен мне тут без тебя оставаться?! — взорвалась Яфа.

Я могла привести ей перечень обстоятельств, в которых была чаще помехой, чем помощницей, но решила, что при Руслане такой разговор неуместен.

— Бесспорно, я лечу с тобой! — через минуту Яфа смягчилась, подошла ко мне с распростертыми объятиями. — Прими мои соболезнования, зайка, не грусти. Сколько ему было лет?

Вопрос сбил меня с толку. Располагая информацией обо всех счетах, сделках и партнерах Макса, я не знала ответа на такой простой вопрос.

— За семьдесят, — тут же нашлась я и продолжила скидывать вещи в чемодан.

ÑÑÑ

По бортовому номеру я поняла, что это личный самолет Макса. С последней поездки прошло десять месяцев. Именно тогда я узнала, что больше мы не увидимся. Это было его решением, окончательным и бесповоротным. Таким он был, иногда бессердечным и холодным, а иногда от него струилась такая теплота, что дух захватывало. Но я его любила, ведь он был единственным, кто смог вытащить меня из депрессии.

У трапа нас встретил стюард и хотел поддержать меня за руку, но я не позволила. От чего он сконфузился и метнул осторожный взгляд на Руслана. Я не видела, как на это отреагировал глава безопасности, он был за моей спиной так близко, что я чувствовала его сипловатое дыхание на своей шее. С той самой трагической ночи, что разделила мою жизнь на «до» и «после», я не подпускаю к себе мужчин, обслуга не исключение.

Салон немного обновили: теперь обивка сидений была бежевой, а столики отреставрированы и покрыты лаком. На диване новое стеганое покрывало, похожее на то, что я когда-то дарила Максу. Яфа метнулась к трем дверям в конце салона. Я знала, что раньше там был кабинет Макса, санузел с душем и спальня. Осматривая воздушное судно, подруга визжала от восторга.

— Кто твой дедушка? Признавайся! — с заговорщическим видом она плюхнулась в кресло напротив. — Вот как чувствовала, что ты не простой человечек! Какая же ты скрытная!

— Взлетаем через пятнадцать минут, — оповестил нас стюард.

Я кивнула и перевела взгляд на подругу. Скорее рак на горе свистнет, чем Яфа отстанет от меня и, чтобы закрыть эту тему, я вполголоса говорю:

— Не сейчас. Поговорим в Москве.

Не успел самолет набрать высоту, как Яфа начала источать флюиды в сторону Руслана. Ни один из его помощников не произвел на нее впечатления. Яфу даже не спугнуло обручальное кольцо, которое Руслан покручивал с задумчивым видом. По ее прищуренным глазам я поняла, что она намерена взяться за него всерьез. От происходящего на душе немного потеплело, присутствие подруги всегда меня отвлекало от мрачных мыслей.

— У него потрясающие губы.

Нехотя я взглянула на объект ее страсти и безразлично пожала плечами. Губы как губы. Чего она так завелась? Руслан не похож на типаж мужчины, на которого она обычно западала. Он явно был уроженцем Кавказа, судя по кулону в виде полумесяца — мусульманин, а их подруга-еврейка обходила за версту.

— А какие изумительные глаза! — продолжала полушепотом восторгаться Яфа. — Я поняла, кого он мне напоминает — Ганди!

— Ганди? — уставившись в иллюминатор, я погружалась в воспоминания, мне все труднее было отслеживать нить разговора. — Он не похож на индуса...

— Какого еще индуса! — фыркнула Яфа.

— Махатма Ганди был индусом.

— Я про Дэвида Ганди. Англичанин, модель. Снимался в рекламе «Dolce&Gabbana».

— Ты же знаешь, я не смотрю телевизор, тем более рекламу.

Мне вспомнились слова Макса: «Реклама — это внушение, а внушение — это искусство». Говорил он это с прищуром и лукавой ухмылкой. От воспоминаний по щекам потекли слезы. Яфа поняла, что мною снова овладела трагическая новость. Меня она больше не трогала и всю свою кипучую энергию направила на Руслана.

Позже стюард подал нам напитки и я, смакуя любимый сливовый ликер, с интересом наблюдала за кокетливым щебетанием подруги, которая безуспешно пыталась вывести Руслана на разговор. Допив второй бокал вина, она удалилась в спальню под благовидным предлогом, но через мгновение высунула голову и позвала:

— Руслан, кажется, мне нужна ваша помощь! — ее коварные глазки наполнились поддельным страхом.

Я усмехнулась. Какая же она распутная!

Руслан прошел в конец салона и заглянул в спальню. Она втянула его внутрь, и, подмигнув мне, тут же закрыла за ним дверь.

— Вот дает, — сорвалось у меня с языка.

Двое телохранителей переглянулись между собой и подавили ухмылки.

Мысленно я уже представила, как она жеманно прижимается к его телу и, млея, приговаривает ласковые слова. Она всегда так делала, когда встречала брутальных мужчин.

К моему удивлению через пару минут дверь открылась, Руслан вышел из спальни. На его губах виднелись следы от красной помады. Зачесывая назад волосы, он осмотрелся и понял, что все внимание присутствующих обращено к нему. Стюард показал жестом на оставленный след от поцелуя и Руслан, скривившись в брезгливой гримасе, вытер губы платком. Быстро заправил футболку в белые джинсы и вернулся в свое кресло. Лицо его было хмурым, а когда он хмурился, так сильно сдвигал брови, что слиться им в одну сплошную линию мешали лишь две глубокие складки.

Руслан открыл книгу и с невозмутимым видом углубился в чтение. Я поняла, что моя подруга потерпела фиаско, а такое было впервые. Прошло еще пять минут, подруга не возвращалась, это меня удивило, она не настолько могла быть смущена поражением, тем более передо мной. Я поднялась и качающейся походкой проследовала в спальню. Яфа лежала на кровати, укрытая одеялом, будто мирно спала. Вид у нее был такой блаженный, что особой тревоги я не испытала. Прикладываю палец к ее шее и нащупываю пульс — слабый, но ровный. Вернувшись в салон, я нависла над Русланом и потребовала объяснений.

— Она устала, ей нужно отдохнуть, — на его лице никаких эмоций. — Поспит пару часов и будет в порядке.

Я поняла, что это его рук дело, не могла Яфа вот так взять и в считанные минуты отключиться.

— Руслан, мы с вами незнакомы, но давайте сразу договоримся, я — босс и без моего разрешения вы такие фокусы проделывать не будете.

— Мой наниматель — Макс. Я действую по его инструкции, — он впялил в меня колющий как игла взгляд. Скулы и нос заострились, лицо приняло враждебное выражение. — Моя работа — принимать подобные решения, если они влияют на вашу безопасность.

Что-то мне подсказывало, что с женским полом он не ладит, возможно, даже на дух не переносит. Считает нас неуравновешенными скандалистками. Я заметила, как из-за излишнего внимания Яфы у него дергалось веко, и ходили ходуном желваки.

— Как моя подруга могла повлиять на мою безопасность?

— Она меня отвлекала, — в его тоне сквозило раздражение. — Если я не могу исполнять свои обязанности, вы в опасности.

— Яфа не знает кто вы. Не знает Макса. Не знает о том, что мне предстоит. Но только что вы продемонстрировали ей свои навыки. Теперь она мне проходу не даст, задавая вопросы, на которые у меня нет ответов. В следующий раз просто скажите женщине, что она не в вашем вкусе.

Мне не хотелось в первый же день обострять с ним отношения. К тому же наш разговор привлек внимание всего персонала, а подрывать его авторитет мне не следует, и я решила закрыть тему.

— Вы уверенны, что она будет в порядке?

— Абсолютно.

На этом конфликт был исчерпан, но для себя я отметила, что Руслан принимает решения быстро, действует молниеносно, без суеты и сожаления. Учту на будущее!

Я последовала его примеру, погрузилась в чтение, правда, не книги, а новостей. Ознакомилась с официальным заявлением пресс-службы холдинга о смерти генерального директора и с аналитическими статьями, которые подводили итог бурной жизнедеятельности Петровского за последние полвека. Статьи оказались сдержанными на критику, но были пропитаны намеками на то, как Петровский сколотил свой капитал и сколько снес при этом голов. Упоминались громкие судебные процессы в Лондоне, на которых я присутствовала лично и знала информацию не понаслышке.

Пока я была погружена в чтение, мой «радар» то и дело улавливал скрыто-изучающие взгляды Руслана. Такой интерес был вполне объясним, перед ним стояла нелегкая задача: моя безопасность в период, когда я буду занята расследованием масштабного заговора. Пока я была для него далека, как туманность Андромеды, но нам необходимо научиться доверять друг другу. Иначе мы поставим под удар инвестиционную группу «Эпсилон» — детище, которое Петровский создавал последние двадцать лет и лакомый кусок для появившихся два года назад семнадцати акционеров. Кстати, поэтому Макс и назвал свой план «Протокол 17».

Поймав на себе очередной взгляд Руслана, я подняла голову и увидела, как он поспешно отвел глаза, делая вид, что читает самую интересную и захватывающую книгу в истории человечества. Я разглядела обложку и не удержалась от вопроса:

— Мемуары Жукова?! Вы серьезно? В спальне лежит красивая женщина, а вы читаете мемуары полководца?

Меня пронзили ярко-синие глаза. С ответом глава безопасности не спешил. Казалось, он взвешивает, не нарушит ли свод инструкций, если озвучит, что вертится у него на языке.

— Он был министром обороны, человеком-легендой. Вам интересно читать философские трактаты Ошо, а мне мемуары Жукова, — он потряс книгой, будто ожидал, что из нее что-то выпадет.

— Откуда вы знаете, что я читаю Ошо? — встрепенулась я.

ГБ проигнорировал мой вопрос, и я поняла, что он знает обо мне не только это. Интересно, когда его нанял Макс? Как долго он за мной следит?

— О! Простите, я как-то не подумала, — и через минуту добавила: — Наверное, у вас терабайт информации о моей бесцветной и скучной жизни.

На этот раз он снизошел:

— Поверьте, мне попадались и более скучные биографии.

Я усмехнулась, что бы он ни прочитал в моем досье, там нет самого главного! Так что пусть этот самоуверенный и напыщенный индюк не корчит из себя всезнайку!

Он отвернулся всем своим видом давая понять, что разговор в этом русле для него не желателен. Для него общение в целом не желательно! Что ж, придется приспосабливаться. От этого субъекта теперь зависит моя жизнь.

Остаток полета я провела за созерцанием белых пушистых облаков, слушала в наушниках музыку в стиле Нью Эйдж, вспоминала Макса и беззвучно плакала.

 

Все книги на ЛитРес:

ttps://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/

Вступайте в мои группы в социальных сетях:

https://www.facebook.com/inessa.davydoff

https://ok.ru/group53106623119470

https://vk.com/club135779566