Писательница Инесса Давыдова

"Алхимия лжи" — завершающая часть детективной серии "Слабое звено".

 

— Я больше не знаю, кто я и от этого мне страшно.

С этой фразы начался мой первый сеанс с конторским психоаналитиком по возвращению с Корсики. Новый куратор первым делом решил провести инвентаризацию моих мозгов, а шкед, что управлял теперь нашим отделом ему только вторил. Шефа напрягал тот факт, что с его назначением я все делал спустя рукава, цеплялся к бездарной, а порой граничащей с самодурством, организацией операций. Уже тогда, глядя на разительные перемены, я для себя решил, что пора позаботится о будущем. Пенсия не за горами. Год пролетит быстро. А что потом?

— Такое ощущение, что я больше не отвечаю за свою жизнь. Будто кто-то завладел моей квартирой, сделал там ремонт, сменил мебель и теперь я ровным счетом ничего не узнаю. Я сотни раз погружался в чужие личности, а возвращаясь, обнаруживал, что какая-то часть меня безвозвратно умерла. Мне кажется, что я менялся постепенно, незаметно. Теперь я ощущаю себя кем-то другим, не собой. Я даже не помню, каким был. Старые приятели говорят, что я сильно изменился. Объяснить не могут, пожимают плечами и говорят: «Просто стал совершенно другим человеком».

— Что вы чувствуете после сброса легенды?

— Будто я отплыл от одного берега, а до другого еще не доплыл. Нужно время, чтобы вернуться в себя. Но его постоянно не хватает. Не успеваю я причалить и оглядеться, как меня зовут вниз по течению, где уже другой берег, иногда мне неведомый.

— Дело только во времени? У вас не создается впечатление, что вы намеренно застреваете между двух берегов?

Я почесал затылок. Вот въедливый!

— Возможно.

— Как думаете, почему это происходит?

— Наверное, мне больно. Личины, в которые по долгу службы мне приходится погружаться, помогают.

 — Чем?

— Убежать от боли.

— А разве у ваших легенд нет собственной боли? Вы же становитесь ими, значит, примеряете их боль на себя.

— Их боль меня не трогает, а помогает забыть свою. Руслан потерял жену и сына. Я скорбел вместе с ним, но понимал, что это не мой ребенок, не моя женщина. Мы прожили вместе полгода, если это можно назвать семейной жизнью. Первый раз я взял мальца на руки за неделю до задания. Научился его любить и заботится.

— Как они погибли? Этого нет в деле.

— Машину заминировали. Тот, кто это сделал, наблюдал за мной. Подгадал момент, когда я вышел из дома и… — накатил комок горечи, я прочистил горло. — Помню, как вокруг кричали люди, кто-то безуспешно пытался справиться с огненным столбом автомобильным огнетушителем, а я оцепенел, смотрел на полыхающую машину и не мог ноги от земли оторвать, будто прирос навечно. Погибли мой напарник и семья по легенде. Они даже не поняли, что произошло.

— Где сейчас эта боль?

— Накрывает меня, как только я умещаюсь в шкуре Закирова.

— А до этого момента где она хранится?

Я пожал плечами. Откуда мне знать!

— Как обстоит дело с другими легендами?

С трудом я мысленно оторвался от полыхающей машины и стал вспоминать легенды, в которых мне довелось испытать потери.

— У Амира тоже была боль, он потерял друга. Мы перегоняли украденные тачки. Оказывается, на одной из них стоял отслеживающий датчик. Перед угоном напарник все проверил, видать, его на такой случай спецом замаскировали. Мы не ожидали погони. У напарника был пистолет, но он даже не успел им воспользоваться. Мне пришлось уехать. Я не был у него на похоронах, не ходил на могилу.

— В личину Амира вам приходилось возвращаться?

— Нет, но каждый раз, угоняя тачку, я вспоминаю тот день и меня накрывает волной боли, стыда и ненависти к себе.

— Стыда?

— Я не помог ему.

Мозговед перелистывает дело Амира. Я уже знаю, что он сейчас скажет.

— Вашего напарника убили с первого выстрела. Вы ничем не могли ему помочь.

— Думаете, мне от этого легче?

Ожидал контраргументов, но он всего лишь сверлит меня взглядом.

— Давайте остановимся на боли. Реабилитация — важный аспект в вашей работе. Вы ею частенько пренебрегали, — увидев, что я хочу возразить, он поспешно добавил: — Знаю, чаще не по вашей вине. Были случаи, когда вас выдирали из одной легенды и окунали в другую, а потом вам приходилось проделывать обратный путь и все это в течении суток. Такой короткий экскурс не проходит для психики бесследно. Расскажите подробнее, как вы справляетесь с болью ваших легенд.

— Я сопереживаю, но не принимаю ее близко. Еще на первом задании я научился абстрагироваться, иначе можно по фазе двинуться.

Пора поговорить о том, ради чего я сюда пришел. Сеансы не записывали, это было неукоснительным правилом для работы с нашим отделом. Поэтому я безбоязненно коснулся темы, которую муссировал в мозгу не один месяц.

— В конце карьеры мне хочется создать идеальную личность и погрузиться в нее. Стать тем, кого полюбит Алекс. Я знаю, кто ей нужен.

— Она так важна для вас? Почему?

— Мне кажется, она способна увидеть меня сквозь все личности. Не боится меня настоящего. Она может собрать осколки моего сознания и вылепить меня заново.

— Тогда зачем вам убегать в придуманную личность?

— Я не герой ее романа. По началу она видела во мне только профи. Не типичная реакция заставляла меня стать лучше. Когда она рядом — я чувствую стабильность. Все меняется, но не наше партнерство. Не важно, что она говорила днем, мы ругались, а ночью она меня так крепко обнимала, что сомнений не возникало. Я чувствовал, как нужен ей. Этого мне хватало. Я не люблю открытое проявление чувств. Лично я сам. Женщины так часто мне лгали, что я перестал им верить.

— Но она же вас не знает. Она знает Икара, которого вы из-за сложившихся обстоятельств вынуждены были ей показать. Но он тоже не совсем вы.

— Я уступил место тому, кто смог бы наладить с ней отношения.

— Об этом я и говорю. Вас настоящего она не знает.

— Я сам себя не знаю! — слишком грубо огрызнулся я и осекся. Перед сеансом зарекся не повышать голос.

— Сейчас она для вас недоступна и насколько я знаю, ситуация складывается так, что она в Россию не вернется. Что вы при этом чувствуете?

Делаю вид, что не слышу вопроса. Повелитель Мозгов знает, что я могу говорить об Алекс, но спрашивать меня ни о чем не нужно. Минутная пауза. До него медленно доходит, что я могу так просидеть до конца сеанса. Смотрит в свои записульки. Видать, накануне готовился.

— У вас есть дети?

— Нет.

— А у ваших легенд? — решил копнуть глубже.

— Нет. Где намечались я предпринимал все меры, чтобы этого избежать. Не хочу еще раз пережить потерю.

 

Все книги на ЛитРес:

https://www.litres.ru/inessa-rafailovna-davydova/

Вступайте в мои группы в социальных сетях:
https://www.facebook.com/inessa.davydoff
https://twitter.com/Dinessa1
https://ok.ru/group53106623119470