Писательница Инесса Давыдова

Отрывок из трилогии "Верона"

Аристарх

Оцениваю обстановку. Дверь закрыта, ключ вставлен с внутренней стороны. Единственное место, где нет решетки на окнах, — это ванная комната. Направляюсь к восточной стене. Разбиваю арматурным прутом стекло и уже собираюсь влезть в окно, но слышу, как провернулся ключ на входной двери. Лечу обратно. Мать первая ныряет в гостевой дом.

Отец сидит на полу у дивана и бьется в истерике. Руки связаны за спиной его же ремнем. Штаны болтаются на бедрах. Рубаха распахнута. Пузо наружу. Волосы взлохмачены. Лицо красное, как помидор. Губа разбита. Взгляд затравленный.

Мать бросается к нему, но он рычит и отпихивает ее ногами. Не знаю, что делать, и надо ли вмешиваться. Не каждый день мать пытается уйти к любовнику.

— Ты все это время общалась с ним! А мне лгала!

— Мы говорили только о сыне! — кричит мать и пытается развязать ремень, но отец снова ее отпихивает.

— Так сказала бы, что говорите о сыне! Но ты скрывала! Значит, было что скрывать! Знаю я ваше общение! Ты сама говорила, что не можешь ему противостоять! Забыла?

Папаша Яша сидит в кресле совершенно спокойный, будто ничего необычного в его жизни не происходит. На нем белая рубашка и черные джинсы. Кожаная куртка лежит в стороне. Он смотрит на меня, а я на него. Черт! Как же я на него похож! Тут и генетическую экспертизу делать не надо. Рост, телосложение, а фейс так просто копия: такие же зеленые глаза, трапециевидное лицо, прямой, заостренный книзу нос.

— Он мой сын! Мой! Ты позволяла ему видеть моего сына! Я же сказал, чтобы не подходил ни к тебе, ни к сыну!

— Платоша, у меня не было выбора. Понимаешь? Либо так, либо он сказал бы ребенку правду.

— Он мой сын! Мой! — повторяет отец. Вид такой, будто сейчас его кондратий хватит. — Я его воспитывал! Ночами не спал, выхаживал больного, учил уму разуму. А где был он?

И тут подает голос Джеймс Бонд.

— Это благодаря твоему воспитанию он трижды чуть не загремел в тюрьму? Если бы не мое вмешательство, где бы сейчас был твой сын?

Яша говорит о моих похождениях после расставания с Лили. Трижды меня забирали в кутузку и каждый раз отпускали. Я-то думал, что меня отмазывали родаки, а выходит, мать сразу звонила папаше Яше.

— Сволочь! Какая же ты сволочь!

— Остынь, Платон! — тон властный, почти диктаторский. — И давай без оскорблений. Ты же знаешь, за каждое слово придется ответить.

Первой реакцией было набить козлу морду. Какого хрена приперся и устроил в доме бордель! Видать, тут было жарко, раз соседи Севе звонили. Но глядя в глаза виновника заварушки, я мгновенно остываю. В памяти мелькают картинки из детства. Я стою в парке, передо мной на коленях папаша Яша, он что-то мне втолковывает, а я плачу. Еще бы! Меня выгнали с детской площадки из-за того, что один вертлявый пройдоха украл у меня пожарную машину, а я, недолго думая, навтыкал ворюге и забрал назад свою игрушку. Драку заметила мамаша пройдохи и разоралась на весь парк. Теперь меня распирает досада и обида. Почему я должен отдавать свои игрушки?

«Закрой глаза, Арик. Дыши медленно. Ты должен осознавать каждый свой вдох и выдох. Наблюдай, как воздух проникает через нос, наполняет твои легкие, как медленно выходит. Вдох. Раз... два... три... четыре... пять... А теперь выдох. Раз... два... три... четыре... пять... Повторяй, пока не успокоишься».

Так вот это откуда! Папаша Яша учил меня самообладанию, показывал, как укротить гнев. Воспоминания действуют на меня, как холодный душ. Нужно всех успокоить, развести по углам и выслушать каждую сторону.

Подхожу к родителям и прошу мать отойти. Отец реагирует на мой спокойный голос и перестает истерить. Развязываю ремень на его запястьях и помогаю подняться. Затем вдеваю ремень в петлицы брюк... Не спешу, даю всем время осознать, что я делаю и зачем. Это мой отец, и я не дам его в обиду.

— Пап, иди в дом, тебе нужно привести себя в порядок.

Отец заглядывает мне в глаза, я сжимаю его плечо, давая понять, на чьей я стороне. Он кивает и плетется к дому.

— Ма, свари нам кофе, — мать не двигается, смотрит на любовничка, будто спрашивает его мнение, но я слегка подталкиваю ее к двери, и она уходит вслед за отцом.

Перевожу взгляд на Яшу. Он молчит, я молчу. Мы просто пялимся друг на друга. Больше ничего не происходит.

— Ари, мы будем на кухне, — слышу я голос брата и киваю.

Хлопок входной двери возвещает, что с этого момента я с Джеймсом Бондом остался наедине. Гляделки продолжались недолго. Не успел я расположиться напротив новоиспеченного папаши, как он заговорил:

— Аля сказала, что ты слишком спокойно воспринял новость, а это означает только одно: завтра или послезавтра, когда все в твоей голове уложится по полочкам, ты напьешься и начнешь куролесить. Вымотаешь нервы мне и матери, по ходу рикошетом и Платону достанется.

Еле сдержался, чтобы не врезать. Меня наизнанку выворачивало от его надменного тона. Еще меня взбесило, как он назвал мать — Аля. Только сейчас я прочувствовал, что между матерью и ее любовничком непростая история. Чуйка голосит, что он ее любит, а раз так, она его крепко зацепила. Это ж сколько лет прошло, а он все по ней сохнет. Повторно пытается выдернуть из семьи.

— Я спокоен потому, что меня это никак не касается. Мой отец — Платон Романов. Все! Разговор окончен. На счет матери — не маленькая, разберется в своих чувствах и примет решение. Сейчас по ночухе она с тобой никуда не поедет.

— Ты же сказал, что тебя это не касается, а сам условия выдвигаешь, — тут же поймал меня за язык Яша.

— Повторю для глухих и непонятливых. Мать сама примет решение. Без постороннего давления. Тем более твоего.

— Вера тоже сама принимала решения? — опять ехидно поддел меня папаша и усмехнулся. — То-то у нее такой испуганный вид был на свадьбе. Говорят, ты ей тоже условия выкатил, а чего же меня осуждаешь?

— Выходит, ты на мать все же давишь? — я так понимаю, что отвечать вопросом на вопрос у нас семейное.

Джеймс Бонд напрягся и подался корпусом вперед. Буравит меня пристальным взглядом. На шее вздулись вены. Да, внешнее спокойствие дается ему нелегко.

— Я верну себе все, что у меня отняли.

До меня доходит, что он не только о матери говорит, но и обо мне. Фыркаю, мол, много на себя берешь, но не комментирую. Не хочу сейчас вступать с ним в бесполезные перебранки. От такой движухи КПД — ноль. Меня волнует только, каким образом я попал в поле зрения какой-то там следственной группы.

— Мать сказала, ты хотел поговорить о деле.

— Хотел... — он откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу, — завтра... но раз уж встретились... Каким ветром тебя занесло в долю к братьям Ждановым?

Так вот в чем дело! Ждановы! Так и знал, что их игорный бизнес рано или поздно выйдет из-под контроля. Я схлестнулся с братьями два года назад на одной закрытой вечеринке. Бизон поставлял пойло, а другой мой партнер — стриптизерш. В тот период я не был особо разборчивым ни в партнерах, ни в чиксах. О Ждановых я много слышал, но увидел впервые. Когда нас представили, я порядком уже накачался и о делах говорить не хотел. Ночка была жаркой. Начали мы в их игорном клубе, а закончили в загородном коттедже младшего Жданова, к тому моменту неженатого. На моей свадьбе он был уже с женой, и, судя по расплывшейся фигуре его избранницы, пара ждет своего первенца.

— У меня доля в их боулинг-центре. Остальных дел не знаю.

Конечно, я лгу, папаша это тоже понимает. Партнеров я не сдам, какие бы они ни были.

— Ты совсем не в теме? — усмехнулся Яша.

Далее он делает расклад. По его словам, братья Ждановы имеют тесные связи с одним из ОПГ, деятельность которой не могут пресечь еще с девяностых. Ждановы всегда держатся в тени, на сходках особо не мелькают, но очень близки к верхушке. Папашка называет фамилию важной прокурорской шишки и говорит, что он их крышует, — не сам, конечно, связной у них — его племянник.

— Если так, почему их другие службы долбят?

— Ты про налоговую? — я киваю и папашка отмахивается. — Это мы организовали проверку. Нам нужно было пристреляться и понять, через кого можно действовать.

Именно тогда я и нарисовался на их горизонте. Ведь мне пришлось договариваться об отступных. Значит, где-то там, на пленке, есть разговор о том, как я толкую с сотрудником налоговой о взятке. Кстати, деньги он тогда взял. Быстро прикидываю, куда нас может завести разговор. Взятка должностному лицу. Исходя из размера оторванных от сердца прайсов, срок лишения свободы от трех до пяти лет. Вот так он и поведет свой разговор.

— Чего от меня надо? — решил идти в лоб.

— Поначалу я просто хотел, чтобы ты технично слился. Продал долю и свалил. Ты ведь уже вышел из трех проектов, это не бросилось бы в глаза.

Таращусь на него диким взглядом. Откуда Яша это знает? Видать, он осведомлен обо всех моих делах. Только сейчас до меня доходит масштаб слежки и контроля папаши.

— Но потом ты каким-то боком влез в еще одно мое дело, и я подумал, что таким образом ты даешь мне понять, что знаешь обо мне.

— В какое еще дело?

— Ландау...

Твою ж мать! Я припух! Как такое возможно? У меня не было слов. Потерял дар речи и мгновенно протрезвел. Не затягивая разговор, я сразу решил расставить все точки над «i».

— Это личное...

— Теперь-то я знаю, — отмахнулся Яша и взглянул на часы, — он охотится за Верой. Но когда наш связной доложил о жучках, которые ты так топорно поставил в кабинете Ландау, я еще этого не знал и был очень озадачен. Один раз мы могли пересечься случайно, но второй...

Если бы я сделал свою работу топорно, служба безопасности Ландау меня вычислила в течение часа, а Дракон не смог бы даже наладить связь. Но он до сих пор слушает Ландау, благодаря чему я в курсе передвижений этого упыря.

Папаша встал и прошелся вдоль окна, потом вернулся в кресло и выпалил:

— Предлагаю сделку! Я помогу тебе решить вопрос с боями, а ты поможешь мне с Ландау и Ждановыми.

Я сморщился, давая понять, что никаких сделок заключать с ним не намерен.

— Кстати, ты будешь сильно удивлен, узнав, кто на самом деле стоит за трансляцией и зачем ее вообще организовали.

Наживка была тут же мною проглочена. Я не скрывал своего любопытства. Говорю ведь не с партнером и не чужаком. Передо мной папаша Яша — биологический отец, который хочет завоевать расположение сына. Поэтому думал я недолго. Черт! Можно сказать, я вообще не думал.

— Лады, — киваю и щурюсь, тыкаю пальцем в подлокотник, — но я не буду подставлять партнеров, и поясни, чем я могу помочь с Ландау.

Папаша встал, потянулся за курткой.

— Детали обсудим завтра.

Черт! Не знаю, как к нему относиться. Чуйка спит, никакого подвоха от него в мою сторону не веет. Вроде он мне ничего плохого не делал, наоборот, старается помочь в делах и наладить отношения.

Идем в дом. На кухне все, кроме матери, сидят за столом. После нашего появления лица у кореша и брата вытягиваются. Я хмурюсь, но потом понимаю: это реакция на наше сходство. Да, тут не поспоришь. У нас даже жесты идентичные. Сейчас, например, оба замерли в одинаковой стойке: ноги на ширине плеч, руки уперты в бока, взгляд исподлобья, сканируем периметр, будто врагов метим.

Сажусь рядом с отцом и хлопаю его по плечу. Он уже привел себя в порядок и, судя по запашку, принял на грудь. Лучше так, может, легче будет реагировать на происходящее. Яша шныряет глазами, не находит мать и пишет ей сообщение. Отец прожигает его ненавистным взглядом. Спокойно сидели мы недолго. Как только папаша Яша получает ответ, стремглав бежит к лестнице. Отец за ним.

— Оставь ее в покое! — кричит отец и пытается ухватить Яшу за куртку, тот выворачивается и, перескакивая сразу через несколько ступеней, быстро преодолевает лестницу, несется в спальню родителей.

Меня этот цирк порядком достал, но вмешиваться не хочу. По настрою папашки Яшки понимаю, что он не отступит.

— Пап! — кричу я.

Отец оборачивается, на лице паника.

— Оставь их.

Он насупился и смотрит на меня, как на предателя.

— Ари, если бы ты знал, как губительно он на нее действует, не сидел бы сложа руки! Это из-за него у нее был сердечный приступ! Из-за него она лежала в больнице! А он, к твоему сведению, наведывался к ней ночами. Сейчас у нее тахикардия, она выпила таблетки и легла, попросила его уехать, а ему и дела нет. Так было всегда. Для него есть только он сам и его сиюминутные желания. Разве это любовь? Это пользование!

Понимаю позицию отца, именно так можно истолковать подобные действия, но я знаю, почему папаша Яша так себя ведет. Его переклинило. Ему нужно лечь с матерью рядом, прижаться и почувствовать ее тепло и запах. Именно такое острое чувство возникает во мне, когда между нами с Вероной что-то не так или нас придавливают внешние обстоятельства.

Первым по лестнице спускается Яша, в руках чемодан. За ним следом идет мать, бледная, испуганная. Я морщусь в преддверии очередной истерики отца.

— Ты что, совсем с ума сошла?! — орет отец, лицо снова краснеет. — Куда ты намылилась? Я тебя не отпущу! Слышишь?

— Ари! — кричит мне мать и останавливается на полпути. — Пожалуйста, уведи его. Не хочу, чтобы кто-то пострадал.

Крик матери заставил меня вскочить на ноги. Торпедой несусь к лестнице. Пытаюсь его отвести на кухню, соглашаюсь со всем, что он говорит, но отец вырывается, пытается схватить мать и налетает на кулак папаши Яши. Проклятье!

Отец повалился на пол, будто от выстрела. Мать орет. Поднялась кутерьма. Сева летит мне на помощь. Пытается поднять оцта, но тот закрывает лицо руками и начинает плакать, как ребенок. Отстой! Никогда не видел отца в таком состоянии. Мать зажмурилась, плечи сотрясаются, тоже рыдает. Яша злой, как стая диких псов. Хватает мать и ведет перед собой. Она даже не сопротивляется. При взгляде на нее у меня щемит сердце.

— Ма!

Она поворачивается.

— Не уходи. Останься здесь, а завтра я тебя отвезу на работу с вещами.

Мать мотает головой.

— Я уеду. Так будет лучше для всех. Поверь мне. А на работе я взяла отгулы. Нам нужно снять жилье, перевести вещи.

Прошу Севу присмотреть за отцом, а сам бреду за матерью.

— И куда вы сейчас?

— В отель, — бурчит Яша.

Понятно! Решение забрать мать было спонтанным, как и сказал отец, что втемяшилось в голову, то и сделал. Мне приходит идея, как я могу без особого труда контролировать эту парочку.

— Ма, не надо в отель. Там стены тонкие, матрасы неудобные, ты не выспишься. К тому же ты брезгливая и, перед тем как полезть в ванную, начнешь там все намывать.

Яша выводит ее за ворота, сажает в машину. Следую за ними как тень. Зачинщик скандала укладывает чемодан в джип.

— Мы с Вероной пока живем в коттедже. Квартира пустует. Возьми ключи. Ты знаешь, где что у меня лежит и код домофона. Ты в курсе настроек умного дома. А как подыщете подходящий вариант, переедешь. Только не спеши.

Мать понимает мой намек. Я имею в виду Яшу. Как бы ее решение ей не аукнулось. Страсть страстью, но отец ее любит и не раз доказывал свою преданность и надежность. Сую в ее руку ключи от входной двери и электронный мастер-ключ для межкомнатных дверей. Несколько секунд мать смотрит на меня в недоумении, но, видя мою решимость, кивает. Яша уже за рулем, щурится — не поймет мой расчет. Ничего, как увидит камеры, утыканные в углах каждой комнаты, сразу смекнет.

Закрываю пассажирскую дверь и отхожу назад. Range Rover Sport рвет с места и скрывается за поворотом. Стою в переулке и не могу пошевелиться. Фундамент, на котором базировалась моя жизнь, только что рухнул — мои родители расстались. Теперь я уже в этом не сомневался. Если бы не разборки, что нависли надо мной, как туча жужжащей саранчи, я бы точно напился и пустился в тяжкие.

Читать роман