Писательница Инесса Давыдова

Отрывок из романа "Алхимия лжи" из детективной серии "Слабое звено"

Прихожу в сознание от того, что на меня обрушивается водяной шквал. Вода проникает в уши, рот и ноздри. Пытаюсь отдышаться и понять, где нахожусь. Еле разлепляю веки, вижу все через серую пелену, будто у меня катаракта. Я лежу на металлическом полу в одних трусах. Легкие горят от накалившегося воздуха. Рядом стоят двое и говорят на иврите. Вспоминаю, что в Израиль я прилетел ночью. На выходе из аэропорта Бен-Гурион отослал сообщение куратору и получил координаты базирования группы. Мне нужен был район старого порта. Не успел дойти до стоянки такси, как передо мной вырос двухметровый амбал. Разряд электрошокера — и меня прошила невыносимая боль, сковавшая сердце, думал, не выживу.

— Очнулся? — спрашивают меня по-русски, хлещут по щекам и усаживают на стул.

Смутно припоминаю, что от кавалькады ударов я слетал с этого стула десятки раз. По мне будто танк проехал. Губы разбиты, кровь струйкой стекает по подбородку и срывается вниз. Похоже, сломан нос. Болят руки и ноги. Стенки желудка слиплись так, будто я не ел пару дней.

Судя по звукам, я на судне. Открывается металлическая дверь. Слышатся шаги. Поднимаю голову и пытаюсь рассмотреть, кто пожаловал на вечеринку.

— Приведите его в порядок. Макс приехал.

Мне развязывают руки, кидают полотенце. На столе вижу мои футболку и шорты.

— Оботрись и одевайся.

Одеться оказалось не так-то просто. Меня штормит. После трех попыток решаю опереться о стену и попытаться снова.

Говорю, что мне нужно в туалет. Лысый амбал, что вырубил меня в аэропорту пододвигает ногой пустое ведро и лыбится. Думает, меня это покорежит. А мне пофигу. С волос на футболку все еще капают грязные капли.

Мои руки снова затягивают кабельными стяжками, ведут на верхнюю палубу, где Лофман и Петровский сидят за сервированным столом. Щурюсь от яркого света. Ступни ног обжигает нагретый металл палубы.

Меня встречают два ареда с безрадостными лицами. Увидев меня, Макс присвистывает:

— Уволь Кадиша, он меры не знает. Мы же сказали, слегка взбодрить, а он вон как его отделал.

Совет не вызывает у Исера понимания. Он склабится и речитативом отбривает:

— Не указывай, что мне делать с моими людьми. Заведи своих и командуй. У нас нет времени с ним сюсюкаться.

Видимо, Макс не из обидчивых — даже бровью не ведет — приподнимает шляпу и здоровается:

— Добрый день, Руслан. Не ожидал с вами еще раз встретиться. Почему же вы такой неразговорчивый? Не хотелось бы вас калечить, давайте просто поговорим и разойдемся каждый своими тропами.

В глазах туман, я еле его вижу. В двух метрах от стола ставят стул и меня усаживают силком.

— Как к вам обращаться? — спрашивает Исер. — По паспорту вы Давид, а в досье у Макса — Руслан.

Решаю поприветствовать «гостеприимных» хозяев и плюю кровью на начищенную до блеска палубу. Помнится, Исер знал, кто я и откуда, так что им не составило особого труда выяснить мое настоящее имя.

— Обращаться ко мне вам незачем, человек я маленький. Моя мобила у вас, а это значит, что вы уже вышли на связь с моим работодателем.

— А кто ваш работодатель? — валяет дурака Исер.

— Слышал, что у стариков плохая память. Сочувствую, — язвлю я и опускаю отяжелевшую голову.

— Кадиш, приведи его в чувство, похоже он нас снова покидает, — скрипит Исер.

Меня хлещут по щекам. Хватают за волосы и поднимают голову так, чтоб я видел двух пердунов, жующих рыбу.

— Ну вот, другое дело, а то мы будто с вашим затылком говорим. У нас есть к вам вопросы. Если ответите — облегчите себе участь. Не советую отмалчиваться, мы запускали ваше сердце три раза, в следующий раз можем не успеть.

Вот почему грудина болит — по ходу, при реанимации мне сломали пару ребер.

— С какой целью вы прибыли в Израиль? Врать не советую. Ваши друзья отвечают на вопросы в другом ведомстве, но вас мы решили оставить для себя.

Блеф я чую за версту. Я точно помню, что не успел ответить на сообщение куратора ответным кодом. Это означало, что моя миссия раскрыта или мой мобильник мог попасть в чужие руки, и уже через десять минут команда в авральном режиме сменила место дислокации.

— Ваши персоны меня не интересуют, так что жуйте свою костлявую рыбешку, берегите память и протезы. Где мои шмотки? Скажите капитану, чтобы пришвартовался. Пора на берег, загостился я у вас.

Макс давится от смеха, а вот у Исера с чувством юмора напряг. Тяжелый случай.

— И все же, зачем вы здесь?

— Где здесь? — пытаюсь хоть что-то рассмотреть, но боль в шее дает мне совет, что лучше наклонить голову и не рыпаться.

Макс отодвигает тарелку и отпивает воды, убирает с колен салфетку и поднимается.

— Ты ничего от него не добьешься, позволь мне самому с ним поговорить.

Исер жестом дает понять, что дает ему полную свободу, а сам продолжает жевать рыбный стейк и посматривать на меня прищуренными глазками.

— Развяжите ему руки и дайте умыться.

Меня поднимают, отводят в санузел размером с будку караульного. Сначала я присасываюсь к крану и выпиваю не меньше литра воды. Потом сую голову под холодную струю и намыливаю волосы и лицо. Шею ломит так, что искры сыплются из глаз. Вытираюсь и шлепаю назад. За мной неотступно следует вооруженный конвой.

— Садитесь, Руслан, — Макс пододвигает помеченный моей кровью стул к столу и дает знак официанту накрыть еще на одну персону.

Исер разворачивает свое кресло к корме, вытягивает ноги на пуф, который ему тут же подставляет темнокожий телох, и раскуривает сигару. До чего же мерзкий тип. Кожа тонкая, как пергамент. Нос похож на наконечник копья. Очки в толстой черной оправе на пол-лица. Все делает размеренно, не спеша. Алекс говорила, что он мать родную продаст, если это нужно для дела.

Плюхаюсь на стул как раз в тот момент, когда передо мной ставят огромную тарелку с говяжьим стейком. Исер глядит на мои губы и расплывается в усмешке, я понимаю, что это их стеб. Думают, я с порванными губами не смогу есть. Буду исходить слюной, а они посмеются над моими потугами. Детский сад. Недаром говорят, что старики словно дети.

Чтобы стереть их ядовитые ухмылочки я, превозмогая жгучую боль, засовываю горячий кусок мяса в рот и тщательно жую. Два мухомора ни разу в своей жизни пороха не нюхали. Привыкли, что наемники за них всю грязную работу делают. У меня же за спиной длинный список чрезвычайных ситуаций. Плен и пытки в нем где-то в середине списка. Лучше с болью жевать прожаренное мясо, чем есть помои для свиней на дне ямы, где на тебя мочатся и плюют.

Пока жую, осматриваюсь. Судно медленным ходом идет по озеру. Кругом горы и песок. С правой стороны небольшой городок. Привыкшему к российским просторам в Израиле все будет казаться уж слишком компактным. Взгляд останавливается на Максе. Теперь я могу как следует его разглядеть. Он сделал пластику лица и пересадку волос, еще и красит их. В прошлую нашу встречу на его головешке были жиденькие седые волосенки, а по центру — проплешина.

— Это Галилея. Земля Христа, — Макс показывает в сторону гор. — Вот у той горы Христос произнес знаменитую Нагорную проповедь. Здесь он ходил по водам, накормил двумя рыбинами и пятью хлебами всех последователей. В этих горах прозвучало Золотое правило нравственности: не делайте другим то, что вы не желаете для себя, и поступайте с другими так, как хотели бы, чтобы с вами поступили.

Кривлюсь от усмешки. Так и хочется спросить, когда можно будет тебя отделать, чтобы ты так же собственные губы с мясом жевал.

— Здесь я купил дом и жил после постановочной смерти. Здесь я обрел покой и много думал о вере.

— Судя по тому, как вы жили и сколько принесли людям зла, — я дожевываю последний кусок мяса и вытираю кровавые губы, — покой вы не найдете даже в следующей жизни.

Макс с нарочитым восторгом хлопает мне в ладоши и тут же становится серьезным:

— А теперь, если не хотите выблевать это мясо на палубу, отвечайте на вопросы правдиво.

У меня свои планы на его счет, и сейчас самое время прощупать фиктивного муженька Алекс.

— Как думаете, сколько дней она плакала после вашей смерти?

Глаза Петровского становятся злющими и колючими.

— Выла и выла. Днями и ночами, — добавляю я.

Исер с беспокойством смотрит на Макса, как бы дружок не дал слабину, но Макс его не подводит. Держится стойко.

— Нам нужно знать местонахождение Саши Вернер.

Я беру паузу и поочередно оглядываю членов престарелого клуба.

— Понятия не имею, кто такая Саша Вернер, я с ней не знаком, а вот Алекс Петровскую знаю, и могу вас заверить, что она мертва.

Читать "Алхимия лжи" из детективной серии "Слабое звено"

Читать другие книги писателя