Писательница Инесса Давыдова

Отрывок из трилогии "Верона".

Аристарх

Полет в Москву прошел почти в полном молчании Влада и его аристократической женушки. Они что-то не поделили на юбилее ее папаши, и я еще раз поблагодарил свою чуйку, которая кричала мне, что связываться с этим мероприятием ни за что не стоит. В последнюю ночь мы с Вероной сладко выспались и весь полет, обнявшись, тихо болтали о будущем. При этом я никак не мог оторваться от ее губ и шеи, постоянно тискал и прижимал к себе. Пробирка с Голубой Кровью бросала на нас завистливые взгляды. Слава богу, жена на них никак не реагировала.

Такси остановилось перед коттеджем. Я приметил байк Оборотня и напрягся. Что он тут делает? В памяти еще свежа наша стычка в клубе. Тогда я сдержался, не хотел устраивать потасовку при Вероне, но, если этот увалень будет и дальше вести себя так же, врежу, не задумываясь.

Верона выпорхнула из такси и побежала к входной двери, я ее одернул и показал на байк.

— Здесь Оборотень!

— Что? — Верона побледнела.

Черт! Не хватало, чтобы моя жена боялась этого засранца!

— Подожди меня.

Выгрузив чемоданы, я рассчитался с водителем и чертыхнулся.

— Уезжали налегке, возвращаемся забитыми под завязку.

— Между прочим, большинство вещей — твои, пижон.

— А по попе за пижона?

Сделал вид, что замахиваюсь, Верона с визгом рванула в коттедж. Куда ты? Сказал же, не ходи без меня! Вот бабы! Ей богу! Свист в голове!

Завернув за угол, вхожу в коттедж и охреневаю! Анна лежит с Оборотнем в обнимку на диване! На нас никакого внимания. Проклятье!

От шока Верона встала, как изваяние. Я прямо слышу весь ее мыслительный процесс.

— Всем привет! — нарочито громко кричу я и подталкиваю Верону к лестнице. — Пойдем, детка. Надо принять душ.

Софию распирает от злости. Здоровается сквозь зубы и плетется за нами, видок как у старухи Изергиль. Поднимаемся на второй этаж. Заходим в спальню. Верона машет руками перед лицом, как веером, и верещит:

— Какого черта тут происходит?

Софа хмыкает и закрывает за мной дверь.

— Пока вас не было, тут был дурдом! Мы с Куртом не спали две ночи, — она плюхается на нашу кровать. — Начнем с того, что после свадьбы Анна пропала! Как только вы уехали в аэропорт, она сказала, что у нее от спиртного разболелась голова, и упорхнула. Через час мы тоже решили свалить. Приезжаем домой — ее нет. Звоню — включается голосовая почта. Понятное дело, мы на дыбы. Звоним Габриелю — он тоже понятия не имеет, где она. Если бы она меня предупредила, что хочет разлечься, я бы ему не звонила. Ночь не спим. Ищем ее. Обзвонили все больницы, морги. Габ на связи. Утром не выдержал. Как метро открылось, сразу к нам. Мы и так не спали, а тут еще он ноет и ноет. Курт даже прикрикнул на него, типа не каркай, может, у подруг зависла, а телефон сел.

Моя малышка вся скукоживается. Притягиваю ее к себе и начинаю массировать одеревеневшие плечи.

— В обед Анька заявляется как ни в чем не бывало с Оборотнем в обнимку, а тут Габриель.

— Ох! — выдает Верона. Небось сцену уже в красках представила.

— Драка, крик, разбитая мебель. Курт их разнимает. Если бы не он, они бы поубивали друг друга. В итоге Анька заявляет Габриелю, что она теперь с Оборотнем. Снимает с пальца кольцо и возвращает.

— Твою ж мать!

Оборотень, как всегда, в своем репертуаре. От плана не отступает ни на шаг. Но в этот раз он перешел черту. Влез в мой курятник. Анна — подруга Вероны, а значит, под моей опекой.

— Анька тащит Оборотня в свою комнату, и они зависают там до утра. Всю ночь она носила ему, как падишаху, еду, пиво и десерты. Утром он уехал, а она места себе не находила. Я пыталась с ней поговорить, но она как невменяемая. Твердит о нем, как о божестве.

София кривит лицо и передразнивает Анну:

— Он секси! Он супер! Он романтичный, веселый, лихой. Он мечта моей жизни.

Верона фырчит и смотрит на меня с мольбой.

— Он приезжает в обед, Анька крутится вокруг него. Татуировщик сожрал все, что приготовила Верона. Нахваливал, не ожидал, что она такая кулинарка. Анька начала языком трепать, я показываю ей: рот закрой, тут что-то не так.

— Ты о чем? — верещит Верона.

— Уж слишком настойчиво он про вас расспрашивал. Где познакомились, как время проводите. А Верона у него постоянно на языке: где выросла, в какой институт поступила. Жужжит и жужжит. Достал уже. Я-то его отбриваю, а Анька как заколдованная, ей богу.

Стук в дверь, Анна заглядывает в комнату.

— Пойдемте вниз, Оборотень за пивом сгонял. Расскажете, где были.

Девчонки молчат, я прихожу на помощь. Оборотня я отлично знаю, все его игры для меня не новость.

— Сейчас закончим с делами и спустимся.

— Что-то случилось? У вас такие лица, будто кто-то умер.

— Нет, мы обсуждаем финансы. Скажи Оборотню, сейчас спустимся.

Анна улыбается и закрывает дверь. Это дурочка даже не представляет, во что ввязалась.

— Нельзя его прогнать? — спрашивает меня Верона. — Он жуткий. Не хочу с ним еще и пиво пить.

Софа смотрит на меня в упор.

— Курт сказал, что он твой партнер. Что у вас тату-салон.

— Ладно, так и быть, скажу, что он за крендель, только рот на замке, — обвожу девчонок поочередно взглядом, те с готовностью кивают. — Он художник, причем очень одаренный. Ему что граффити, что портрет маслом, что тату — все осилит. Однажды он высыпал сахар на барную стойку и изобразил портрет девчонки, с которой только что замутил.

— Вчера он рисовал Аньку, — вставила София и закатила глаза.

— Познакомились мы в мотоклубе. Я его частенько вытаскивал из передряг, занимал прайсы. Как-то раз он предложил оплатить его учебу в Штатах у какого-то крутого чувака, а потом открыть салон. Стукнули по рукам. Он отучился, вернулся и начал работать. У меня к нему претензий нет. Не скажу, что дело суперприбыльное, но, если надо сделать тату, наша братва идет к нему. За два года салон разросся. Он взял учеников. Дело идет. Но есть у него один пунктик — роман на три дня.

Верона прикрывает рот рукой. София хмурится.

— Надо признать, он знаток женской психологии, умеет подкатить к разболтать. Находит жертву, обхаживает. Уж не знаю, что он им там говорит и делает, но чердак у телок сносит. Я видел это не раз — взгляд у всех одинаковый, вот как у Анны сейчас. Пока он с ними, они в недосягаемости ни для кого. Через три дня он исчезает, как тени в полдень. Поэтому его и прозвали Оборотень.

— Какой ужас! — Верона плюхается на кровать и хватается за голову.

— А что будет, если Анька ему позвонит через три дня? — Софа упирает руки в бока.

— Будет с ней обращаться как с куском дерьма. Не поймет сразу — обматерит и прогонит.

— Анька вляпалась! Представляю, что будет завтра!

— Неужели мы ничего не можем сделать? — в глазах Вероны страх.

— Пока он с ней — нет, — я нюхаю свой джемпер. — Ладно, погремушки, я в душ. А вы успокойтесь. Пока мы на скамейке запасных. Солирует Оборотень. Ваша задача затащить ее в четверг в самолет, — смотрю на Софию. — Ты готова?

— Да я-то готова, — отмахивается София, — а вот Анька...

Читать роман