Писательница Инесса Давыдова

Отрывок из романа "Пока не видит солнце". Мистика. Детектив

История любви Тихони и Тамары приближалась к развязке. Клара испытывала любопытство и тревогу за судьбу двух уже немолодых возлюбленных. Осталась последняя глава дневника, которую Клара невольно нарекла «закатом», ведь в любой истории есть начало и конец — рассвет и закат, и что-то подсказывало, у этой истории хорошего конца не будет.

«Прилетела в Алма-Ату и прямо из аэропорта на такси помчалась по адресу, который указал в письме Тихоня. Жупар жила в одноэтажном доме на окраине горного аула недалеко от моего родного городка. Как только я вышла из такси, ко мне подошла девочка лет десяти и повела в дом.

Первое, что мне бросилось в глаза, это количество людей, пришедших к колдунье за помощью. В приемной сидели люди всех национальностей и достатка. У Жупар были две помощницы. В доме была специально отведенная комната для приема. Меня без очереди провели в эту комнату, но Тихони там не оказалось. Я не сразу узнала Жупар: она высохла, стала маленькой и истощенной, один глаз не видел, но поистине это было чудом — дожить до такого возраста! По моим прикидкам на тот момент ей было более ста лет.

Шаг навстречу судьбе

Рассказ Инессы Давыдовой «Фадеева любовь» обращает мысли читателя к классике, как своим названием, так и обстановкой. Вспоминается чеховская «Драма на охоте» — появление прекрасной дочери лесничего Оленьки в избушке, где герои прячутся от дождя, или «Олеся» Куприна — повесть, которую писатель по его собственному признанию, любил больше других своих произведений. В этом рассказе молодой человек, пострадавший от пожара, носящий тяжелое увечье, неожиданно встречает приехавшую к его тетке-знахарке столичную девушку, тоже страдавшую от болезни. Выросший в деревне, много перестрадавший, Фадей понимает, что Арина — его настоящая любовь, возвышенная и вечная. Вот, собственно, и весь сюжет.

Из цикла рассказов "Мистические истории доктора Краузе".
История девятая

Мюнхенская площадь Плацль была запружена туристами и местными жителями. Праздничная иллюминация и выпавший ночью снег усиливали атмосферу рождественских каникул. Краузе всматривался в жизнерадостные лица и думал, что, наверное, он единственный, кто сейчас идет по площади с неизменной маской скорби. Прогулочным шагом они с Майером подходили к знаменитому пивному ресторану «Хофбройхаус», который занимал почти всю восточную половину площади.

Профессор не был так быстр и словоохотлив, как прежде. Последствия повторного микроинсульта были более ощутимы, он перестал преподавать, но из профессии не ушел, активно консультировал и продолжал публиковать статьи по гипнологии, правда сам не записывал — правая рука то и дело немела — освоил диктофон.

Парадный и самый большой зал с овальным потолком, украшенным фресками баварских гербов и флагами округов, был переполнен. Оркестр играл гимн «В Мюнхене стоит Хофбройхаус». Рядом со сценой столпились туристы и фотографировали панораму ресторана. Профессор подвел Эриха к зарезервированному столу с табличкой «Hier sitzen immer die, die immer hier sitzen», дословный перевод которой гласил: «Здесь всегда сидят те, кто всегда здесь сидит».